концентрированном виде.
– Но ведь кости-то останутся.
Сонливость Журавлева как рукой сняло.
– Кости растворять не обязательно. Никто не станет выяснять личность погибшего по черепу, реконструировать его лицо. Потому что это слишком дорогое удовольствие, примерно полторы тысячи долларов. У следствия нет таких денег.
– Да, ты все правильно рассчитал, – кивнул Журавлев. – Преступники, убийцы, как правило, не имеют двух курсов химико-технологического института. Когда я служил в милиции, вел такое дело. Один тип убил целую семью. Жену, мужа и ребенка. Ночью он вывез тела за город, закопал в лесу, возле дороги. Где-то он слышал, что в негашеной извести трупы разлагаются очень быстро. Короче тела он пересыпал известью и закопал. Прошло пять лет. Все это время преступник прекрасно себя чувствовал. Он был уверен, что история закончилась. Но в том месте, где была могила, тянули газопровод, нашли захоронение. И уже на следующий день установили личности убитых, а там и преступника нашли. А ведь пять лет прошло. Понимаешь в чем ошибка убийцы?
– Ясно. Негашеная известь мумифицирует трупы. В этой среде они могут находиться, сколько угодно. Лежат и не пахнут.
Журавлев поднял кверху большой палец.
– Вот именно. Ты соображаешь. А вот другой случай. Одна стареющая женщина обратилась в милицию с заявлением, что у неё пропал муж. Этот мужик моложе своей грымзы лет на пятнадцать. У него была молодая любовница, с которой он отводил душу. Он женился, чтобы устроить себе быструю карьеру, решить жилищный вопрос. В милиции подумали, что мужик просто сбежал к какой-нибудь молодухе. Его искали не слишком старательно. Прошло полгода. К той женщине приехала родственница, остановилась у нее. Когда хозяйки не было дома, родственница захотела квашеной капусты попробовать. Полезла в большую кастрюлю с капустой и упала в обморок. Понимаешь почему?
– Теперь не понимаю.
– Хозяйка хранила в кастрюле с соленой капустой голову своего якобы пропавшего мужа. Она знал, что тот собирается от неё уйти к другой женщине. Убила его, тело закопала, а голову засолила с капустой. Время от времени она доставала голову из кастрюли, любовалась на супруга. Она ведь его очень любила. А затем клала голову на прежнее место. В соленом капустном рассоле мягкие ткани обезвоживаются. Человеческая голова может запросто пролежать в капусте год, а то и больше. И все как новенькая. Будто её только вчера отрубили.
– И какой срок получила эта вдова?
– Никакого, – ответил Журавлев. – Вдова прошла экспертизу в институте имени Сербского. Она оказалась душевно больной. Ее лечили в психушке. Насколько мне известно, через пару лет её оттуда выписали под наблюдение районного психиатра. А спустя ещё некоторое время вдова снова вышла замуж. На этот раз за своего ровесника. Живут душа в душу. Пока.
Локтев толкнул Журавлева в бедро и показал пальцем на арку дома. Из неё показался здоровый мужик в короткой кожаной куртке.
– Идет. Это Кислюк.
Над двором повисли предрассветные сумерки, напоминающие поздний вечер. Мокрый асфальт отражал серый небесный свет.
Мужчина плотной комплекции возник, казалось, ниоткуда. Он обогнул машины, оставленные хозяевами возле арки, и зашагал прямо по тротуару. Кислюк, глядя себе под ноги, держал курс к своему подъезду. Журавлев за секунду оценил ситуацию.
– Я первым.
Он открыл дверцу, спустил ноги на мостовую.
Когда, наконец, Кислюк поднял глаза, то остановился как вкопанный и онемел. Перед ним стоял немолодой мужчина в мятом коричневом пиджаке и фетровой шляпе. В правой руке мужчина держал большой пистолет.
Дуло смотрело в живот Кислюка. Широкое пистолетное дуло, темное и загадочное, как южная ночь. Немая сцена продолжалась долго, очень долго. А может, Кислюку только так показалось. Он посмотрел в глаза мужчине и понял, что тот не намерен шутить. И вообще не любит разыгрывать посторонних граждан.
Второй пистолетный ствол ткнулся сзади под ребра.
– Снимай куртку, – прошипел Локтев в самое ухо.
Кислюк не собирался спорить. Он распахнул куртку на груди, вытащил руки из рукавов. Куртка упала к ногам.
– Руки назад, – скомандовал Локтев.
Кислюк начинал мучительно соображать. Что это за люди? Грабители? Не похоже. Что делать? Побежать? Но пуля быстрее. Закричать? И получить пулю в живот. Он поднял глаза и осмотрел пустые спящие окна. Хоть бы кто выглянул.
Стальные браслеты наручников едва вместили в себя широкие запястья бывшего штангиста. Щелчок, браслеты захлопнулись. Чьи-то проворные руки сзади залезли в его карманы, вывернули их наизнанку. На асфальт упала шариковая ручка, связка ключей, бумажник.
Человек, стоящий сзади, нагнулся, чтобы поднять вещи. Сейчас самое время крикнуть. Но мужик в шляпе, словно прочитав мысли Кислюка, улыбнулся кривой улыбочкой и отрицательно покачал головой.
Локтев поднял куртку, ткнул Кислюка в спину стволом.
– Садись в машину, – сказал Локтев. – И не рыпайся, тварь. А то отстрелю на хрен твои нежные чресла.
Глава двадцать первая
