Одинцов нырнул в салон машины, за длинный ремень вытянул с заднего сиденья небольшую спортивную сумку, с переднего пассажирского сиденья взял черный дипломат с кодовым замком. Пошарив рукой под водительским креслом, бегло осмотрев содержимое бардачка и панель над приборным щитком, Одинцов, пятясь задом, вылез из машины. Подняв голову раненого, он подложил под неё «дипломат», а спортивную сумку пристроил в ногах.
– Теперь взяли, – Вербицкий поднял носилки за задние ручки.
Вкатив носилки, Одинцов забрался в салон «скорой», следом за ним Вербицкий.
– Василич, давай за руль, – крикнул он и опустил за собой заднюю дверь.
Вербицкий расстегнул «молнию» на куртке мужчины, вытащил из брюк рубашку, с силой дернул за её нижние края в разные стороны. Оторвавшиеся пуговицы разлетелись по салону, как сухой горох.
– Нога, нога, – сказал мужчина слабым голосом и застонал.
Только тут Вербицкий заметил, что правая брючина водителя сочится кровью. Вытащив из кармана перочинный нож, Вербицкий распорол брючину снизу до колена.
– Максим, наложи ему жгут, – сказал Вербицкий фельдшеру. – У него открытый перелом обеих костей голени, – Вербицкий стал ощупывать грудь мужчины. – И ещё перелом пятого-седьмого ребер с обеих сторон. Плюс сотрясение мозга, видимо, внутримозговая гематома.
– И ещё шок, – с умным видом добавил Одинцов, закрепляя на бедре пострадавшего резиновый жгут.
– Два шока, – поправил Вербицкий. – Один шок геморрагический, другой травматический, то есть болевой. И ещё анте-ретроградная амнезия.
– Это ещё что за фигня? – Одинцов, покончив со жгутом, стал закреплять капельницу в лапках металлического штатива.
– Ездишь со мной, ездишь, а все такой же серый, как в первый день, – проворчал Вербицкий, прощупывая живот мужчины. – Пострадавший придет в себя и не вспомнит, что с ним произошло за два-три часа до аварии и часа два-три после аварии. Усек? После контузии люди, случается, полностью забывают всю прожитую жизнь.
Услышав, что хлопнула дверца, Вербицкий поднял голову. Нормально, водитель уже на месте.
– Давай, Василич, объедь-ка отсюда метров на тридцать, – сказал Вербицкий. – А то слишком много любопытных глаз. А при оказании помощи пострадавшим посторонние не должны присутствовать. Все по инструкции, – он подмигнул Одинцову.
Силантьев тронул с места задним ходом, остановился, не выключая двигателя. Вербицкий вынул из-под головы стонущего на носилках мужчины «дипломат», попробовал открыть замки, но они не поддались. Через окошечко он передал дипломат в кабину водителя.
– Что-то не открывается, – сказал Вербицкий – Попробуй ты, Василич. Но замки не ломай. Зацепи крышку дипломата монтировкой с другой стороны там, где петли.
– Понял, Валерий Александрович, – кивнул водитель, принимая из рук Вербицкого дипломат. – Сейчас все сделаем.
Одинцов, закончив возню с капельницей, взял с носилок спортивную сумку, расстегнул «молнию», выудил скомканную рубашку, мятый свитер.
– Тьфу, шмотки какие-то, – он быстро обшарил боковые карманы сумки. – Ничего, черт побери. Пусто. Вот же тварь, – он с ненавистью посмотрел на раненого. – Тварь-то какая.
– У тебя что, Василич? – Вербицкий посмотрел через окошко на водителя.
– Погоди немного, Валерий Александрович, – положив дипломат на колени, Силантьев шумно пыхтел носом, налегая на монтировку. – Сейчас, один момент. Прочно сработали.
Он навалился на монтировку корпусом.
– А мы так торопились, мчались, как на пожар, – встав на колени, Одинцов сосредоточено обыскивал карманы пострадавшего и, наконец, вытащил тощий, потертый на углах бумажник. – Кредитные карточки. Две кредитки.
– Их не трогай, – велел Вербицкий. – Пусть там и остаются.
– А денег тут кот наплакал, – Одинцов вытащил из бумажника несколько купюр, протянул их Вербицкому, но тот покачал головой.
– Оставь мелочь в бумажнике.
Силантьев на водительском месте громко крякнул. Из днища дипломата выскочили хромированные заклепки, петли разошлись в стороны. Сняв крышку, Силантьев начал методично перебирать содержимое чемоданчика.
– Валерий Александрович, – он повернулся к Вербицкому печальное лицо. – Одни документы в этом чемодане проклятом. Бумажки одни.
Одинцов, не поднимаясь с колен, успел снять с шеи мужчины золотую цепочку с крестиком и теперь с усилием стягивал с безымянного пальца правой руки перстень с печаткой. Силантьев осторожно, чтобы не рассыпать бумаги, передал Вербицкому развороченный дипломат. Сняв крышку, Вербицкий ещё раз просмотрел его содержимое. Поднял голову пострадавшего, положил под неё бесполезный чемоданчик.
– Недоразумение одно, – Одинцов, закончив осмотр одежды, не скрывал разочарования.
– Ну-ка, глянь, что у него на поясе, – Вербицкий, заметив на ремне мужчины пухлую поясную сумочку, указал на неё пальцем. – Поскорее только.
– Валерий Александрович, – дернулся Силантьев, – милиция приехала.
– Что за милиция?
