сбережения, остаются непроданными две квартиры, плюс третья, где он проживал с теткой. В общей сложности получается внушительная сумма, и если не бросать деньги на ветер, их хватит надолго. В конце концов, можно было остаться вообще ни с чем. Он сказал себе ещё много слов, утешительных и ободряющих, самых разных.
Но саднящее душу ощущение несправедливой обиды все равно не проходило. Это ощущение несправедливости, странное ощущение, будто маленькая злобная собачонка на улице вцепилась зубами в дорогие, впервые надетые брюки, выдрала из них клок и убежала. Такая обида, только в сто раз сильнее, в тысячу раз. Денисов вставил ключ в замок зажигания и тронул машину с места. Трижды прав историк Василий Ключевский, написавший: «Человек – это величайшая скотина в мире». Он трижды прав.
Выйдя из ванной после душа, Денисов на ходу завязал пояс на халате, усыпанном золотыми звездами, сел к столу и в несколько глотков выпил большую чашку чуть теплого слабоватого кофе, принялся за яичницу и бутерброды. Он давно усвоил привычку завтракать плотно, работа такая, что часто приходится оставаться без обеда. Тетка присела к столу и молча наблюдала, как племянник завтракает.
– В этом халате ты прямо как генерал, – сказала она, завязывая беседу.
– Да – генерал, а моя армия это ты, – Денисов добавил себе кофе. – Вчера с профессором созвонился, с этим московским профессором, – соврал он. – Синенко говорил, место в клинике освободилось, мол, тебя ждет. Из вещей я ничего лишнего брать не стану. Два чемодана и все. Сегодня же вечером их и упакую. Что останется можно продать, можно бедным отдать. Когда я вернусь, все вещи уже из моды выйдут.
– И что, долго там лечат в этой клинике? – тетка поставила локти на стол, на раскрытую ладонь положила подбородок. – Боязно связываться с ними, с докторами этими иностранными. Залечат.
– С нашими боязно связываться, – поправил Денисов. Доев яичницу и не почувствовав сытости, он сделал ещё два бутерброда с сыром. На минуту ему стало жалко тетку, такую старую и глупую. Захотелось найти для неё ободряющие слова.
– Ты не волнуйся, выпишусь оттуда здоровым, это ведь главное, здоровье. Когда здоровье есть и деньги появятся. Купим новую квартиру или как. Заживем себе одним домом. Может, женюсь.
– На Ирочке? – поинтересовалась тетка.
– На ком скажешь, на той и женюсь, – отшутился Денисов. – Будем все вместе жить, одна добрая семья. Внуков растить поможешь. Пеленки, подгузники, соски, как там растят этих внуков, я ведь представления не имею. Вот ты и станешь возиться себе в удовольствие. Твой, так сказать, участок работы.
– А колечко с камушком ты случайно не для Ирочки купил? – тетка не смогла спрятать любопытства. – В твоей комнате коробочку увидела на тумбочке, а в ней колечко. Красивое.
Денисов вздохнул. И во все тетке нужно нос свой сунуть. Вот уже и кольцо увидела. А это кольцо с небольшим бриллиантом Денисов действительно купил для Ирины. Откладывать разговор с ней больше не было возможности, а начинать этот разговор без подарка тоже невозможно. Конечно, колечко не Бог весть что, но Ирина, не знавшая ничего кроме дешевой бижутерии, будет на седьмом небе от счастья. Родители дочь на выданье не балуют. Да и что взять с этих убогих людей. Любимая поговорка её матери: скупость не глупость. Интересно, на какие цели она откладывает деньги? На дачу? На зимнее пальто? На гроб себе и мужу? Так рано им ещё в гроб ложиться.
В доме все вопросы, большие и маленькие, решает его хозяйка, мать Иры. И мужу, этому филателисту, такое положение вещей не кажется противоестественным. Скорее наоборот. Он вообще отучился принимать самостоятельные решения, советуется с женой по самому ерундовому поводу. Эта копеечная беспросветная жизнь устраивает родителей Иры лишь потому, что другой жизни они не знают. Им никогда не понять богатых людей. Может, их дочери повезет больше.
– Да, тетя, кольцо для Ирины, – Денисов жевал бутерброд, запивая его кофе. – Хотел и тебе колечко купить, но твоего размера не оказалось, – пошутил он и вспомнил, что тетка юмор понимает туго. Еще чего доброго и вправду решит, что он кольцо ей купить собирается. – Это я шучу. Кольцо тебе все равно ни к чему, разве что бутылки с водой им открывать.
Допив кофе, он сходил в комнату и вернулся с сигаретами. К этому моменту настроение Денисова поднялось, от утренней слабости и следа не осталось. Болтая с теткой, он окончательно обдумал свою ситуацию и принял решение, четкое и взвешенное. Сейчас же уехать из Москвы, опрометью броситься в другую страну, он не может. Нужно довести до конца все дела, заплатить долги. Но и оставаться здесь нельзя, становится слишком жарко. Значит, нужно исчезнуть. В запасе есть дня три-четыре, за это время можно обернуться, все успеть. Через четыре дня Сергея Сергеевича Денисова не станет.
– Я хотел вам кое-что сказать, тетя. Сегодня у нас суббота. В понедельник я перевезу вас в новую комнату. Но сейчас речь о другом. Когда вы будете жить на новом месте, до вас могут дойти всякие разговоры обо мне, неприятные разговоры. Злых людей много. Обо мне могут распускать слухи, злословить. Могут сказать даже, что меня нет в живых, – Денисов заметил, как напряглось теткино лицо. – Да, могут сказать и такое. Но вы не верьте, ничему не верьте, что бы обо мне ни говорили.
– Кто может сказать такое о тебе? – тетка неожиданно всхлипнула, но глаза её оставались сухими.
– Ваш друг и сосед Мельников, например, он может. Вы же сами позвали этого Мельникова, когда пару месяцев назад со мной случился приступ.
– Ты никого не узнавал, ты хотел броситься на меня с ножом, чуть не зарезал, – снова всхлипнула тетка. – Я просто попросила его уложить тебя в постель.
– Попросила, – передразнил Денисов. – Сколько он на мне синяков оставил, чуть плечо не сломал.
– Ты никого не узнавал, ты размахивал ножом.
– А я на днях встретил Мельникова на Петровке, – он погасил сигарету в пепельнице. – Скорее всего, он до сих пор сотрудничает с милицией. Не цветы же он на бульваре собирал. А ты знаешь, что случилось с моим начальником? Его зарезала какая-то психопатка, его сожительница, и теперь все наши сотрудники на мушке у милиции. Из-за тебя Мельников узнал, что я болен, что у меня бессудорожная эпилепсия. И наверняка стукнул об этом следователю. Рассказал, что я родную тетку прирезать хотел, да он, герой, помешал. Иначе, почему именно меня одним из первых вызвали на допрос? Ведь у нас в конторе много сотрудников, а вызвали именно меня. И потом эта встреча с Мельниковым сразу же после разговора со следователем. Думаешь, это случайность? Не бывает в жизни таких случайностей.
Тетка молчала, чувствуя свою вину.
– Зря я его тогда позвала, прости. Я не думала, что так все получится. Что он тебя ударит. Я просто
