народа вышла.
Роман поставил на стол стакан, набулькал из фляжки сто пятьдесят водки, из вежливости предложил глоток женщине, но та отказалась. Роман влил в себя водку, передернул плечами. Развернул газету и закусил бутербродом с кругляшком копченой колбасы и кусочком подсохшего сыра, на котором отпечатался газетный шрифт. Истомин сидел на стуле, грустными глазами смотрел в темное окно и решал для себя непростой вопрос: двинуть прямой наводкой к одной веселой бабец, своей новой любовнице, или отправиться домой. Принять душ, пожрать и, наконец, отоспаться.
Истомин выбрал второй вариант, потому что иметь женщин и пьянствовать четвертый день кряду – это уж слишком.
Шоссе в 20 километрах от города Табор. 18 октября.
Съехав со скоростной дороги, Колчин прибавил газа. Фургон, не созданный для слишком быстрой езды, швыряло из стороны в сторону. В грузовом отсеке что-то громыхало, вероятно, сдвинулись с места и заплясали по полу две пластиковые сорока литровые канистры с бензином. Но Колчин не обращал внимания на эти звуки. Он гнал и гнал фургон вперед, наверстывая упущенное время. Благо здесь, на пустой темной дороге, не было ни пешеходов, ни полицейских.
…Теперь Донцов видел фары «Рено» впереди себя. Машины, мчащиеся на встречу друг другу, разделяли метров пятьсот. Это расстояние стремительно сокращалось. Машина Донцова двигалась по своей полосе и медленно снижала скорость. Триста метров, двести… Водитель «Рено» видел, что машина, обогнавшая их пару минут назад, почему-то возвращается обратно. Он не мог проанализировать ситуацию, но, видно, в последний момент кожей почувствовал неладное, какую-то неосознанную опасность, успел сбросить скорость.
Одной рукой Донцов потянул на себя ремень безопасности, вставил язычок в паз, щелкнул карабинчик. Машины разделяло то метров, пятьдесят, тридцать… Пора. Донцов легко, двумя пальцами повернул руль. Выскочил навстречу «Рено». За мгновение до лобового столкновения Донцов успел сгруппироваться.
В эту же секунду водитель «Рено» понял, что избежать столкновения уже невозможно, вспомнил, что седьмое «БМВ» имеет массу вдвое большую, чем «Рено Лагуна». Значит, шансов остаться в живых почти нет. Все произошло так быстро, так неожиданно, что водитель не успел съехать на правую обочину или уйти влево. Он лишь ударил по тормозам, от их скрипа, кажется, заложило уши.
Машины столкнулись лоб в лоб. «Рено» отбросило метров на тридцать назад. Автомобиль дважды крутанулся вокруг собственной оси, но не перевернулся на крышу, даже не слетел с дороги. Донцов быстро пришел в себя, повернул голову вправо и влево, уловив какой-то шипящий звук в груди. Голова кружилась так, будто он два часа без остановки катался на карусели. После столкновения из носа пошла кровь, которая не хотела останавливаться. Донцов расстегнул ремень безопасности, открыл дверцу и вывалился из кресла на дорогу. Минуту он стоял на карачках, приходя в чувство и борясь с подступившей к горлу тошнотой.
Оттолкнулся ладонями от мокрого асфальта, поднялся, и тут же снова чуть было не опустился на четыре точки. Под ногами хрустело битое стекло, валялись куски пластикового оперения бамперов. Донцов сделал несколько неуверенных шагов вперед, послюнявил носовой платок и стер кровь с подбородка. Передняя часть «БМВ» была разбита, капот изогнулся горбом. Но «Рено» досталось куда больше. Вся передняя часть машины собралась в гармошку. Горячая вода из радиатора разлилась по асфальту, над дорогой клубился белый пар. Донцов медленно дошагал до «Рено», встал возле передней дверцы, заглянул в салон.
Оба парня, сидевших спереди, как и следовало ожидать, не пристегнулись ремнями. Машина не была оснащена подушками безопасности, но, может быть, они просто не сработали. Телохранитель, что сейчас полулежал на пассажирском месте, свесив голову на плечо, погиб в первую же секунду, во время удара, расколов лбом в ветровое стекло. Водитель, кажется, дышал. Судя по тому, что от крови набухли и потемнели обе штанины, у него были сломаны бедра и таз. И еще несколько ребер. Водитель тихо застонал, зашлепал губами, высунул изо рта язык. Одной рукой стал вытирать кровавые сопли, бежавшие из носа. Донцов шагнул к задней двери, просунул голову в салон, увидел, что Мила Гресс боком лежит на сидении.
Во время столкновения она ударилась лицом в передний подголовник, слегка повредила нос, до крови разбила губы, получила рассечение брови над левым глазом.
– Вы живы? – спросил Донцов по-чешски.
– Жива, – простонала Мила. – Кретины чертовы. Сволочи…
Она не видела, как произошла авария, еще не решила, кого в ней винить: то ли своих телохранителей, разогнавших машину на плохой мокрой дороге, то ли незнакомца, сослепу влетевшего в «Рено» на своей колымаге. Мила, лежа на сиденье, искала сумочку, чтобы вытащить платок, кровь заливала глаза, пани Гресс почти ничего не видела. Но сумочки нигде не было. Донцов вернулся к передней дверце.
Водитель начал приходить в себя. Он с ожесточением двумя руками толкал дверь, но дверь заклинило. Донцов согнул колени, повернулся боком к водителю, отвел правую руку назад и ударил сидящего человека локтем в висок. Стоны и возня на переднем сидении прекратились.
Донцов просунулся в салон через разбитое окно. Крепко захватил голову водителя обеими ладонями. Одной рукой вцепился в затылок, другой рукой захватил подбородок. Резко толкнул открытой ладонью затылок от себя, а подбородок дернул к себе. Донцов услышал сухой треск шейных позвонков, голова водителя безжизненно упала на грудь. Лежавшая на сидении Мила даже не поняла, что случилось в эту короткую секунду.
Вытащив из кармана сигареты, Донцов хотел закурить, но передумал, опустил мятую пачку в карман. Кровь, бежавшая из носа, все не успокаивалась. Фургон «Фольксваген» быстро приближался. Заскрипели тормоза. Колчин остановил машину в нескольких метрах от разбитого «Рено», не заглушил двигатель, выскочил из кабины, подбежал к Донцову.
– Как ты?
– Все в порядке. Давай помогу с канистрами.
– Я сам, – махнул рукой Колчин. – Она как?
Донцов нагнулся, смочил платок в луже, задрал голову кверху.
– Жива, – он положил мокрый платок на нос.
– Откуда на тебе столько крови?
– Ерунда. Из носа льется, как из худой кишки.
