неотложному делу господин Самбулатов.
– Это насчет гостиницы? – спросила Самбулатова.
– Совершенно верно, – Колчин улыбнулся затравленной улыбкой. – Насчет гостиницы. А вы Роза?
Лицо женщины сделалось суровым, уголки бескровных губ опустились. Этот бравый морячок казался осведомленным человеком. Слишком уж осведомленным.
– Мы уже все знаем.
Роза толкнула дверь, пытаясь захлопнуть ее перед носом Колчина, но гость толкнул дверь со своей стороны и легко вошел в квартиру. Бросил бесполезную фуражку на пол. Видимо, хозяйка хотела закричать во все горло, но Колчин уже вытащил из-за спины пистолет, направил дуло в живот Розы и отрицательно помотал головой.
– Не надо, – прошептал Колчин. – Не ори. И никто не пострадает. Муж дома?
– В гостиницу уехал, – Роза отступила к стене.
– И хорошо, – кивнул Колчин. – Другие мужчины в доме есть?
– Нет. Только дети. Они спят.
Дом Самбулатова больше напоминал офицерскую казарму: чистота и никакого домашнего уюта. Длинный коридор, стены и потолок покрашены серой краской. По правой стене окна, выходящие во двор, слева двери комнат.
– Где у вас гостевая спальня?
– Последняя дверь налево.
– Проводи меня туда.
Не оглядываясь, Роза пошла вдоль коридора. Колчин, озираясь по сторонам, двинулся за ней. Первая дверь в коридор, была закрыта. Вторая дверь оказалась распахнутой настежь. Колчин повернул голову: посередине комнаты на горшке сидел коротко стриженый мальчуган полутора лет. Ребенок напевал песню, при виде незнакомого мужчины, помахал ему рукой. Роза дошагала до конца коридора, открыла дверь.
– Здесь спальня для гостей.
– Оставайся на месте, – велел Колчин и вошел в комнату, на ходу засунув пистолет под ремень.
В разных углах стоят три одинаковые железные кровати. Слева большой платяной шкаф с зеркалом. Окно, задернутое прозрачной короткой занавеской, выходит на узкую улицу. Колчин за спинку ухватил первую же кровать, отодвинул ее от стены. Увидел на полу два вытертых чемодана, покрытых слоем вековой пыли. И больше ничего. Он подошел к следующей кровати, сдвинул ее с места. Рядом с плинтусом лежал исписанный листок почтовой бумаги. Колчин сел на кровать, опустил руку вниз, выудил листок. И прочитал две первую строчку: «Я, Е.Д. Людович, бывший инженер-строитель, пишу это письмо с чувством глубокого раскаяния и сожаления. То, что я совершил, трудно назвать простой ошибкой человека, запутавшегося в жизни, озлобившегося на весь мир». Кажется, то самое письмо. Людович не обманул. Колчин сунул бумагу в карман форменных брюк, встал с кровати и придвинул ее к стене. – Слышь, ты.
Колчин, сидя на кровати, оглянулся на голос. В дверях стояла хозяйка. В руках Роза держала автомат АК – 47. Ствол был направлен в лицо названного гостя.
– Встань, повернись ко мне, – скомандовала Роза. – Но сначала сними китель. И подними кверху руки.
Колчин выполнил приказание. Медленно скинул китель, бросил его на кровать, встал на ноги и поднял руки.
– Теперь вытащи из-за пояса свою пушку, – сказала Роза. – Делай это очень медленно. Держи пистолет за рукоятку двумя пальцами. Дулом вниз. Вот так. Брось его на кровать. И отступи на четыре шага.
Колчин чуть замешкался, не понимая, в какую сторону ему отступать.
– В угол, – заорала Роза.
В комнате была такая жара и духота, будто окно здесь не открывали с тех незапамятных времен, когда построили дом. Колчин чувствовал, что под рубашкой вспотела спина и грудь, горячая испарина выступили на лбу. Капли пота щекотали брови. Хотелось вытереть пот рукавом, но боязно сделать одно неверное движение, которое будет неправильно понято хозяйкой. Он продолжал держать руки поднятыми.
– Роза, я ничего вам не сделаю, – Колчин старался говорить ровным спокойным голосом. – Клянусь, я не желаю вам зла.
– Еще бы ты желал мне зла, русский ублюдок. Сволочь. Вы, русские, убили двух моих братьев. Но я, лично я, отомстила за их смерть.
– Не я убивал твоих братьев, – робко возразил Колчин.
Роза не услышала или не захотела услышать эти слова.
– Я научилась хорошо стрелять. И отомстила.
– Вот видишь, за братьев ты уже отомстила, – Колчин сглотнул застрявший в горле комок. – Значит, все в прошлом. Та война, те жертвы. А моя кровь, моя жизнь тебе не нужна.
– Я ничего не забыла, – Роза упрямо покачала головой. – Ты ворвался ко мне в дом. Ты чуть не убил меня из своего пистолета. Я имею право тебя пристрелить. Мне ничего за это не будет. А полицейские только «спасибо» скажут.
Колчин искал выхода из положения, искал спасительную лазейку. Но не было ни выхода, ни лазейки, ни мышиной норы. Не было даже простых убедительных слов. Язык словно окостенел. Колчин думал, что время близится к половине шестого. У книжного базара его высматривают сотрудники СВР, легальные разведчики, работающие под дипломатической крышей. Дожидаются, чтобы вывести на территорию посольства и спасти. Они будут ждать до шести. Возможно, прихватят еще минут десять, но не более того. А он торчит здесь, под дулом автомата, и, если быть честным, шансов выбраться живым из этой душной комнаты,
