плечи, шелковый стильный галстук по полтона темнее пиджака. На левом запястье часы «Картье» из белого золота, на безымянном пальце перстень с крупным камнем. Личность кавказца установили по фотографиям. Им оказался некто Зураб Лагадзе. Возраст – сорок с небольшим, определенных занятий не имеет. Получил образование в Москве, некоторое время жил в Грузии, потом перебрался в Европу, учился в Англии, там же получил вид на жительство. Поддерживает связи с чеченцами, проживающими в западной Европе, а также с их спонсорами в Саудовской Аравии, Судане и Турции. Преступлений на территории России не совершал, а раз так, раз перед законом он чист, нет формальных оснований объявлять Зураба в розыск на линии Интерпола, требовать его экстрадиции в Россию. По оперативным данным разведки, фонд «Приют милосердия» официально занимается благотворительной деятельностью. Там собирают пожертвования на нужды беженцев с Северного Кавказа, распределяют какое-то тряпье и продукты питания. На самом деле фонд – не что иное, как крыша для вербовки наемников, профессиональных убийц, которые хотят заработать на чужих смертях. Во время первой чеченской войны от добровольцев не было отбоя. В армию Чечни приходил записываться уличный сброд, взять в руки оружие порывались демократически настроенные польские студенты, но получали от ворот поворот. Здесь покупали профессиональных солдат, а не пушечное мясо. В ту пору фонды и всякие гуманитарные миссии, оказывающие посильную поддержку воюющим чеченцам, плодились по всей Европе, как кролики в неволе. В «Приюте» размещалась и радиостанция, пропагандирующая идеи фундаментального Ислама. Во время второй чеченской войны поток наемников здорово поредел. А позже, когда чеченцам дали по зубам регулярные армейские части, и совсем иссяк. Куда-то провалилась исламистская радиостанция. Большинство гуманитарных организаций вроде этой полопались, сгинули в тумане. Но «Приют милосердия» продолжает коптить небо. Не исключено, что в там могут планировать и готовить террористические акты, диверсии, пропагандистские провокации, которые позднее будут осуществлены в России. Впрочем, эта информация вызывает сомнения, поскольку получена из сомнительных источников и нуждается в серьезной проверке. Уже несколько лет подряд фондом руководит Ежи Цыбульский, собрать полную информацию об этом человеке пока не успели. Известно лишь, что он холост, живет замкнуто, очень скромно, экономя каждый злотый, хотя за свою работу в фонде, видимо, получает приличную зарплату. Друзей не имеет, а идеи фундаментального ислама ему до фонаря. Цыбульского интересуют только женщины и деньги. Правильнее сказать в таком порядке: деньги и женщины. Колчин закрыл папку. Итак, выходило, что Людович вошел в контакт с террористами. Версия Колчина, кажется, находит подтверждение.
Генерал Антипов принял Колчина во второй половине дня. Антипов выглядел, как алкаш после недельного запоя: желтое нездоровое лицо, глаза воспаленные, большой дряблый нос покраснел. Рубашка явно несвежая, засаленный галстук свился веревкой. Антипов за последний месяц даже рюмки не пригубил, но две бессонных ночи, проведенные в рабочем кабинете, не прибавили ни красоты, ни обаяния. Усадив Колчина за стол для посетителей, Антипов занял рабочее кресло, под столом скинул с ног тесноватые лаковые туфли, распечатал новую пачку сигарет, по громкой связи распорядился принести в кабинет два стакана крепкого кофе. Колчин молчал, дожидаясь, когда начальник сам перейдет к делу. Ждать долго не пришлось.
– Сегодня ночью было большое совещание, – сказал генерал. – Присутствовало все наше начальство и соседи из ФСБ. Операция у нас общая, поэтому каждый вопрос решаем не волевым порядком, а коллегиально. На это тратим времени втрое больше, чем должно тратить. А дни уходят, как песок сквозь пальцы.
– Но хоть что-то дельное решили?
Антипов не услышал вопроса.
– Дела наши обстоят не блестяще. Стерн объявлен в розыск, но что толку? Милиция и ФСБ могут искать его год и два, и дольше. Это как повезет. Надеемся на лучшее: Стерн остался один и озадачен только тем, как удрать из страны. Это наиболее оптимистичный, благоприятный сценарий развития событий, поэтому сразу вычеркиваем его. И будем исходить из худших вариантов. Из того, в Россию для совершения громкого террористического акта просочились несколько профессионалов, о которых мы ничего не знает. И руководит ими Стерн. О котором мы тоже ничего не знаем.
Когда в кабинет вошел капитан Расторгуев, одетый в цивильный костюм. Антипов оборвал рассказ. Капитан поставил один стакан с кофе перед генералом, второй стакан перед Колчиным и спросил, будут ли какие-то поручения. Антипов ответил, что поручений пока нет. Расторгуев вышел из кабинета, плотно закрыл двойные двери.
– Я прочитал твои рапорты, составленные об этом Людовиче, – генерал стал барабанить ложечкой по стенкам стакана. – Это рапорты читало самое высокое начальство. Вплоть до…
Генерал указал пальцем вверх.
– Можно предположить, что Людович в деле. Он консультирует террористов, наводит их на какой-то объект или объекты. Похоже, они затевают что-то большое, серьезное. И ждать, когда случится крупномасштабная катастрофа, недолго осталось.
– Похоже, – кивнул Колчин. – А у нас нет ни одной зацепки, кроме этого Людовича. Будь он неладен. Кстати, я знаю, что ты хочешь сказать.
Колчин пожал плечами, в эту минуту он ничего не хотел говорить. Он размышлял о том, что Людович хороший строитель, специалист в своем деле, но человек наивный до крайности. Домработница рассказывала, что пан Людович чего-то ожидает, не пропускает ни одного выпуска новостей из России. Ясно чего он ждет: известий от Стерна, то есть громкого террористического акта. На самом деле ждет своей гибели. От Людовича избавятся, как от лишнего свидетеля, как столько Стерн выполнит задание. И вряд ли когда-нибудь полиция обнаружит останки Людовича, его тело или фрагменты тела.
– Ты хочешь сказать вот что, – погрозил пальцем Антипов. – Пока будут существовать люди, обиженные обществом, государством, вроде этого Людовича, у террористов будет много активных грамотных помощников. Ты ведь это хотел сказать?
– Именно это, – кивнул Колчин. – Как вы только догадались?
Антипов улыбнулся, довольный собственной проницательностью.
– На сей раз с помощником бандитам повезло. Если бы в деле участвовали лишь чеченцы, парням из ФСБ было бы легче и проще работать. У чеченцев бедное воображение, никакой фантазии, никаких реальных прикладных знаний. Все, на что они способны, – это взорвать на многолюдном рынке машину с взрывчаткой, бросить в толпу бомбу, начиненную гвоздями, просверлить дырку в газопроводе и поставить рядом с отверстием горящую свечку. Это их почерк, фирменный стиль. Антипов шумно отхлебнул кофе из стакана, вытер губы платком и выдержал долгую паузу под этой частью беседы.
– Сегодня наше начальство санкционировало начало операции «Людоед».
– «Людоед»? – переспросил Колчин. – Почему операции присвоили это диковатое название?
– Ну, тут как раз все просто, – улыбнулся Антипов. – Послушай: Людович Евгений Дмитриевич.
