держался. Еще бы чуть-чуть…
Джеймс вытер покрытое потом лицо, попытался подняться.
Я подхватил за руку ворочающегося, как перевернутая на спину черепаха, Дэйсона, помог встать. В коридоре уже поднимался Скэндел, стоя на карачках и очумело потряхивая головой. Только тут я обратил внимание, что помогали мне не знакомые хантеры, а облаченные в умную броню Хранительницы. Не меньше десятка девчонок хмуро поглядывают на нас из-под самонадеянно поднятых щитков. И одни их этих глаз я узнал сразу.
Вичка в бронированном комбинезоне, с КАтом наперевес, стоит в хвосте группы. Деловито и чуть театрально, как показывают в боевиках, водит стволом по коридору, выискивая врага…
— Вы как здесь оказались? — требовательно спросила Веселкова. — Эвакуацию что ли прикрывали?
— Ага. Прикрывали, — брякнул Дэйсон, понимая, что мне сейчас за благо молчать. — Да только эти твари и вниз прорвались. Почти все ребята погибли, пока выбили их оттуда.
— А Ленка с Маринкой? — неожиданно вклинилась в беседу еще одна амазонка, но под рубящим взглядом Веселковой осеклась.
— Две Хранительницы тоже там были? — хмуро спросила Арина.
— Были. Но с ними все в порядке, — неопределенно мотнул головой коммандос.
Веселкова заглянула за наши спины, выискивая подруг. Посмотрела в шахту лестничного пролета, потом повернулась к Джеймсу. В ее голосе прорезался металл:
— Где они? Вы что, их бросили? Они же без оружия!
— Они в ка… — едва не ляпнул американец, благо быстро поправился. — Они в бараках переждали, пока мы территорию зачищали. А потом вниз спустились, сказали, там им самое место… самое безопасное.
Хранительница недоверчиво покосилась на меня, но я на полном отморозе отстегнул пустой магазин, заменил. Всем видом показал, что занят важным делом. Видимо, та же мысль пришла и Арине. Она уже спокойнее, беззлобно ругнулась:
— А какого лешего вас наверх понесло? Сидели бы внизу, девок охраняли. Вояки. Едва тапки здесь не отбросили.
— А вам помогать кто будет? Гражданский долг выполнять до конца нужно! — обиженно выпалил Джеймс.
Меня перекосило от такой тирады, хорошо, что в шлеме был, выражения лица не видно. Веселковой же отповедь американца явно пришлась по душе. Хранительница победно посмотрела на подчиненных, заметили ли прогресс у населения. Уже совсем добродушно сказала:
— Ну, это вы, конечно, молодцы. Только крупно повезло вам, что мы рядом оказались. Соседний сектор зачищали да на вас наткнулись. Если бы дело не в коридоре было и мы бы не прижали этих тварей с двух сторон, звездец вам настал.
— Спасибо вам за это! — продолжил подхалимничать американец, любовно поедая глазами Арину и явно переходя черту. Но, похоже, один раз подольстившись к Хранительнице, ему теперь многое простительно. Да Веселкова и раньше на американцев странно поглядывала, явно переманить хотела.
Мы вышли в коридор. Бетонные стены сплошь изрыты воронками от пуль, в некоторых местах частично обрушились, открывая кирпичную кладку. В конце коридора серый бетон вообще почернел от копоти, угол поворота разрушен так, что даже потолок просел. Осколки кирпичей и вывороченных железных плит из пола перегородили вход. Пройти можно, только пригнувшись. Сизый пороховой дымок широкой и тонкой рекой перетекает под потолком, где болтаются почерневшие провода.
«Чем же это они? — машинально подумал я. — Васильевич же клялся, что гранат не осталось!»
— Куда теперь? — деловито спросила Арина, снимая с плеча оружие. Двинула затвор, мимолетно заглянула в патронник. — С нами пойдете?
— Нет, в офицерскую пойдем, — нагло соврал американец. Потом показал на меня: — У нас контуженный. Ему бы врача…
Я обомлел от подобного хамства, собрался было двинуть наглецу по шее, но Веселкова вновь обернулась ко мне. Пришлось сделать вид, что я ничего не слышу, не вижу, не понимаю. Даже, для наглядности, нервно потряс головой.
— А я думаю, чего он какой-то странный, — обрадованная догадкой, протянула Арина. — А он контуженый. Теперь понятно.
«Ну, зараза, я тебе сделаю контуженного!» — мысленно пообещал я американцу, делая вид, что ничего не слышу.
— Давайте, двигайте, — милостиво кивнула Веселкова. — Только шустрее! Сектор пока чист, но кто знает, сколько тварей еще тут…
Группки медленно разошлись. Я услышал в наушниках облегченный вздох то ли Дэйсона, то ли Джексона. Еще бы! Помощь взбунтовавшемуся хантеру автоматически причисляет американцев к бунтовщикам, которые так же автоматически подлежат эрадикации.
Но группы расходились. Ситуация быстро разряжалась…
Я обернулся на один короткий миг, не в силах пройти мимо просто так.
Вичка стояла вполоборота, задумчиво провожая меня взглядом. Не нас! А именно меня. И в ее глазах медленно разливалась холодная ярость.
Я медленно отвернулся, ничем не выдав своих чувств. Под тонированным щитком она не могла меня узнать…
— Керенский!
Окрик стеганул кнутом.
— Идем! — прошипел я в микрофон. — Не останавливаемся!
Американцы, вот что значит опыт, даже головы не повернули. Как шли, так и продолжили.
На общей волне в наушниках прозвучал встревоженный голос Веселковой:
— Группа хантеров, прошу остановиться. Одну минуту.
Растерянный голос Хранительницы выдавал ее замешательство, но нам от этого было не легче. Мы продолжили идти, вышагивая так же спокойно. Сзади донеслись обрывки фраз:
— …Может, питание отключено? Не слышат?..
— Это точно он! — это выпалила Вичка, а спустя секунду за спинами раздался топот.
На плечо легла знакомая хрупкая ручка, душу болезненно уколол блеск золотого обручального кольца. Знакомый голос холодно и враждебно ударил:
— Стой, хантер!
«Не делай этого!» — закричало что-то внутри. Но тут же другой голос с равнодушием ответил: — «Другого выхода нет! Вам нужно уйти!»
Не переставая двигаться вперед, я схватил пальцы Вички, потянул на себя. Одновременно разворачиваясь на девяносто градусов, скользнул рукой по ее поясу, снимая оружие. Затем маятником качнулся обратно, отводя ее руку и коротко, без замаха, выбрасывая кулак…
Когда-то давно, в неспокойной жизни мегаполисов, когда мы еще были одной семьей… Любимая!.. я учил Вичку некоторым приемам самообороны. Она весело смеялась всякий раз, когда я легонько бросал ее на кровать, показывая очередной прием. Медленно, чтобы не причинить боли, показывал захваты и коварные удары, призванные ошеломить и нейтрализовать врага девушки в ночное время суток. Вичка хлопала в ладоши и довольно болезненно повторяла на мне те же приемы. Быстро училась, но я не ожидал, что незамысловатые движения так крепко врежутся в ее память…
То ли она успела вспомнить этот прием, то ли инстинкт успел сработать раньше.
Удар, который должен был ее наиболее безболезненно отключить минут на тридцать, смазался. Вместо шеи кулак угодил в подбородок. Закованные в броню пальцы разбили кожу, щедро брызнуло красным. Девушка, запрокинув голову, отлетела на стену, крепко приложившись спиной. С затуманенными глазами сползла, уронила голову на грудь.
— Бежим! — коротко бросил я, стараясь не поддаться обуревавшим меня чувствам и не рвануться к Вичке.
Американцы пулями рванули с места, сорвали с плеч автоматы. Я, стараясь не отставать, на ходу
