карандаш, прижала пальцы к вискам. Сердце у нее колотилось, словно сумасшедшее. Она снова могла заниматься своим любимым делом.
Даже больше того – ей очень хотелось работать: в единое целое смешивать цвет и свет, лепить форму, ломать пространство, играть с плоскостями, строить из металла, пластика, дерева, камня…
Марта схватила сверток, который ей передала после суда Римма, сорвала с него оберточную бумагу. На куске картона формата А-4 был нарисован гуашью пейзаж – пустыня, странник на верблюде бредет к оазису (смутные силуэты зданий, пальмы). Все – в нужной Марте теплой гамме.
– Гениально…
«Гениально» относилось и к рисунку, и к тому замыслу, который созрел в голове у Марты. Ко всему происходящему…
Ведь теперь Марта могла делать то, что хотела.
И могла не делать то, чего не хотела…
Вот она, та истина, по которой тосковала душа Марты последние пять лет.
…Все это было, конечно, ужасно. Потеря квартиры в центре Москвы, переезд в Грязищи… Жуткий барак, жуткая Стася, жуткие соседи, самые настоящие гоблины…
Но к полудню следующего дня Ксюша приободрилась, заставила себя встряхнуться.
«Нас трое – я, Олег, Светик… – постепенно стали набухать в ее голове мысли. – Метража явно не хватает. Дом старый… Наверняка – в аварийном состоянии. Очень хорошо!»
Воображение Ксюши услужливо нарисовало заманчивую картину – этот дом окончательно признают негодным для жилья и их семье дают квартиру в новом доме. Отдельную. Неотдельных же сейчас не дают?.. Надо узнать. А если опять прописать сюда родственников? Получится ли? Тогда их семье дадут больше метров. Больше комнат.
Надо ходить по инстанциям и писать жалобы, вызывать комиссии – чтобы дом поскорее признали негодным. Но это процесс долгий, мучительный. Признают дом негодным, не признают… Что еще можно сделать?
Ксюша потерла виски. Других вариантов она не видела. Что же еще можно сделать?!. Мозги у нее словно начали закипать. Потом вдруг возникла новая мысль – она пузырем поднялась на поверхность, набухла и лопнула, озарив все вокруг светом.
Стася!
Если Стася вдруг исчезнет, то можно подать заявление на расширение площади. И их семье дадут ее комнату. У них снова будет отдельная квартира! Хотя гоблины все эти в соседнем подъезде… но это соседний подъезд, сюда-то они не полезут! Олежек сделает ремонт, тут станет вполне прилично.
Да, Стася тут лишняя. Она психическая и потому должна жить в психушке. Надо что-то такое придумать, чтобы Стасю забрали в дурдом навсегда. Зачем она тут? И вообще, в лечебном учреждении Стасе будет лучше – там за ней и приглядят, и накормят, и укол успокоительный вовремя сделают, и друзья по интересам появятся…
Стася наверняка состоит на учете в психдиспансере. Надо туда сходить, поговорить с ее доктором.
Ксюша оставила Светика на Олега и вышла из дома. Своими мыслями она пока не стала делиться с мужем. Зачем? У него и так хлопот полно… Просто надо ему больше жаловаться на Стасю, он и сам скоро предложит ее выселить, как опасную для общества, для их семьи.
Ксюша нашла психдиспансер – страшный деревянный домишко на окраине Грязищ. Поплакалась в регистратуре, и ей рассказали, на попечении какого доктора находится Стася. У доктора, вернее – докторши, был сегодня выходной, но Ксюша так плакала («ой, я прям не знаю, с кем посоветоваться, у меня ребенок маленький, а эта Стася, соседка моя, которая у вас на учете, с ножом ходит!»), что старушка-регистраторша милосердно дала ей домашний адрес Светланы Евгеньевны.
Дом Светланы Евгеньевны был в двух шагах от психдиспансера. Вполне приличный дом, кстати – панельная пятиэтажка, ну и что? Вот бы им с Олежкой дали в таком квартиру…
…Открыла дверь толстая тетка в очках.
Ксюша дрожащим голосом объяснила, кто она такая и что хотела бы посоветоваться насчет своей соседки.
– Проходите, – властно сказала Светлана Евгеньевна. – На кухню только, в комнате у меня ремонт…
Ксюша мельком заглянула в комнату – пара мужиков красили стены. Получалось неплохо – что-то такое светленькое, уютненькое прорисовывалось… Запах краски, запах ремонта. «Мы тоже ремонт сделаем во всех комнатах, когда Стасю отселим… В прихожей опять канделябры повесим!» – взбодрилась Ксюша, принюхиваясь с жадностью.
На кухне.
– Садитесь… – докторша придвинула Ксюше табуретку. – О чем вы хотели поговорить?
– Мы вчера только переехали… – Ксюша сглотнула, смахнула слезу со щеки и мужественно продолжила: – В общем, я не жалуюсь, только мне за ребенка страшно… Я не за себя, я за сыночка боюсь! Моя соседка, эта Стася… В общем, она нам угрожала, что ночью нас зарежет. И нож показывала.
– Стася? Показывала нож? – мрачно спросила докторша.
– Да-да, нож! – Ксюша всхлипнула. – Я сначала подумала, что мне показалось, но потом… Вы ведь ее доктор?
– Стася безобидна. Она не может никому угрожать, – жестко произнесла Светлана Евгеньевна. – Я уже двадцать лет за ней наблюдаю. Стася мухи не обидит!
– Да? – кисло пробормотала Ксюша. – Вы уверены? Все меняется… Болезнь может это… прогрессировать.
Докторша откинулась назад на стуле, сложив руки на толстом животе. «Какая ужасная тетка… – с неприязнью и страхом подумала Ксюша. – Лицо такое злое, безжалостное! У нее у самой, наверное, крыша поехала, раз она столько лет с психами возится!»
– Вы только вчера переехали и уже утверждаете, что Стася опасна?
– Да. Но я не за себя, я за сына…
– Вы ведь та самая Ксюша, которая выгнала Марту из собственной квартиры? – перебила Светлана Евгеньевна.
«Откуда она знает?» – еще больше испугалась Ксюша.
– Я никого не выгоняла… – прошептала Ксюша. – Что вы такое говорите! Это было недоразумение, я ничего не знала… Я была в положении тогда… Угроза выкидыша! Это мой муж, Олежек, все придумал… Но он это из-за любви… И вообще, мы же оттуда уехали, добровольно! – торопливо добавила Ксюша. Про угрозу выкидыша она почти не соврала. У нее во время беременности был низкий гемоглобин, между прочим!
– Ага. Только с помощью суда вас оттуда выкурили! И теперь вы за Стаську принялись!
«Какая она вредная! – с ужасом глядя на докторшу, подумала Ксюша. – Неужели ей Стасю больше, чем нас, нормальных людей, жаль?.. Это просто бесчеловечно!»
– Марта, дурочка, вам еще комнату свою подарила… Я все знаю! – усмехнулась Светлана Евгеньевна. – Вы, Ксюша, хоть сказали Марте спасибо, а?
– Я… при чем тут… я не понимаю… – Ксюша захлюпала.
– Нечего мне тут сырость разводить, – грубо произнесла ее собеседница. – Я людей насквозь вижу. Я психиатр. Будете под Стаську копать, я вас сама в дурдом отправлю.
– Вы злая…
– Вы тоже злая, – парировала докторша.
– Я?..
– Да, вы, милочка.
– Я не злая! Я… меня никто и никогда злой не называл… я добрая!
– Ага. То-то повадились людей из их домов выживать… терпите теперь. Может, это вам наказание – Стаську терпеть…
– Но это жестоко… Мой сын – он что, тоже наказанный? – Ксюша нашла в себе силы возмутиться.
– Не делали бы вы пакостей людям, милочка! Слышали про то, что детям за грехи родителей придется отвечать?
