– Чего у них было? – пробормотал Герман.
– Роман! – улыбнулась с тоской Нелли. – Первая любовь, понимаешь! Ну, конечно, недоразумения всякие юношеские, ссоры, примирения... А я тоже ничего про это не знала! Вот ведь как обидно...
Мика добежал до станции очень быстро – наверное, так быстро он еще никогда не бегал. Ему даже в голову не пришло обратиться к кому-то за помощью, потому что он чувствовал, что со всем справится сам. В конце концов, он уже практически взрослый человек!
– Один билет до Москвы, – сунулся он в подслеповатое окошечко кассы. От быстрого бега он слегка задыхался, но тем не менее старался говорить как можно более солидно.
Ему протянули билет и сдачу.
Мика отошел, засунул их в карман ветровки, застегнул карман на «молнию». Посмотрел на стенд с расписанием, потом сунулся обратно к окошечку.
– Скажите, – спросил он, – а поезд скоро будет?
– Расписание посмотри... – буркнул ему в ответ мрачный голос. – Я вам не справочное бюро!
– Я в нем ничего не понял, – с упрямой вежливостью возразил Мика. – Пожалуйста!
– Ну, а зачем едешь, если ничего не понимаешь? – рассердился голос, но через мгновение произнес: – Через семь минут будет. Прямо с этой платформы. Билет не потеряй, ребенок! Билет на выходе понадобится...
– Спасибо, – холодно ответил Мика.
Прислонившись спиной к ограде, он стал ждать электричку. Сердце билось, как сумасшедшее. А что, если вампир Носферато решит заглянуть сюда? Носферато злой, он на все способен. Тетка, та еще ничего, просто ненормальная... А вот Носферато по-настоящему опасен! Если он вдруг явится сюда – вот тогда придется что-то делать. Бежать, кричать, звать на помощь, отбиваться изо всех сил... Именно так полагается вести себя в подобных ситуациях. Мика стиснул кулаки.
Но скоро послышался стук колес, и к платформе подъехала пыльная электричка.
Только когда за его спиной захлопнулись автоматические двери, Мика почувствовал некоторое облегчение. Он сел на свободное место, еще раз незаметно огляделся. В вагоне было много людей, и никто не обращал на мальчика внимание. Носферато остался с носом!
Дорога показалась Мике бесконечно длинной. Очень хотелось спать и есть, но он не позволил себе расслабиться.
Поезд подъехал к Москве, когда уже совсем стемнело. Горели фонари и яркие неоновые вывески, вокруг мелькали силуэты людей – все это вдруг показалось уставшему мальчику картинкой из какого-то фильма.
Он уже собрался было нырнуть в метро, но потом передумал, увидев ряд таксофонов. Мика купил карточку в кассе и принялся старательно нажимать кнопки.
– Алло! – почти сразу же отозвался отец. Голос у него был какой-то странный, напряженный.
– Па, – сказал Мика. – Па, это я. Со мной все в порядке... Я вот думаю, что лучше, – поехать на метро или дождаться вас с мамой? Вы за мной сможете заехать?
Секунду отец молчал. А потом вдруг заорал:
– Ты где? Стой, где стоишь... Не надо никакого метро! Где ты находишься?
Мика объяснил ему.
– Никуда не уходи! Мы сейчас будем...
Мика повесил трубку и встал у стены.
Кажется, он все сделал правильно. Он не впал в панику, не разревелся. Он смог спокойно поговорить с той рыжей теткой, и тетка его отпустила. Все правильно. Если бы отец тоже попал в какую-нибудь экстремальную ситуацию, он, наверное, вот так же хладнокровно попытался бы выбраться из нее. А Мика во всем старался походить на отца. Конечно, тот сейчас разволновался, но это немудрено...
«Все теряются, – рассуждал Мика. – Сначала потерялся он, и мы с мамой еле нашли его. Сейчас потерялся я. Но я же сам и нашелся! Это просто ужасно, когда люди не могут найти друг друга!»
Телефон время от времени звонил, и каждый раз Катя вздрагивала.
– Ну? – с надеждой спрашивала она Ганина. – Что сказали?
– Пока ничего не известно... – сдержанно отвечал тот.
Когда стемнело, Кате стало совсем худо. Она уже ничего не спрашивала, только прижимала руки к груди.
А потом, сняв в очередной раз трубку, Ганин вдруг переменился в лице, закричал:
– Никуда не уходи! Мы сейчас будем!
– Он? – бросилась к нему Катя. – Гриша, это он?
– Да. Он ждет нас на Павелецком, у пригородных касс. Все в порядке, поехали!
Ганин улыбнулся и стиснул ее в объятиях. И вдруг поцеловал – совсем не так, как полагается людям, давно ставшим друг другу чужими.
– Потом... – оттолкнула его Катя. – Поехали же!
Всю дорогу она была в совершенно невменяемом состоянии – то плакала, то смеялась, то начинала дико переживать: вдруг они сейчас приедут, а сын снова пропадет... И лишь на мгновение в ее голове мелькнуло
