вились сами, от природы…
– Ну да… – скептически вздохнула Люся. – Счастливая это ты, Голицына, – у тебя никто на шее не сидит. Ты свободна, ты можешь делать что угодно!
– Павлик тебе совсем не мешает! – не согласилась Рита.
– Вот был бы у тебя младший брат или сестра, я бы на тебя посмотрела. И кто их просил его заводить!
Люсе очень не нравилось, что родители не посоветовались с ней, когда решили завести Павлика.
Мимо по двору прошла немолодая женщина – с длинным смешным носом, глазами чуть навыкате, – она была похожа на Лайзу Минелли.
– Виола. Итальянка, – сообщила Люся. – Над нами квартиру снимает.
– О, какой ангелочек! – завопила эта самая Виола, увидев копающегося в песочнице Павлика. – О, милый мальтшик! Павлюшенка… Паоло!
– Очень детей любит, – сообщила Люся. – Даром что своих нет. Привязалась к нашему Павлику, советы всякие дает. Говорит, что мы неправильно его воспитываем и вообще что я на него кричу…
– О, Лусия! – обратилась Виола к Люсе. – У вашего брата отшень… отшень грязные руки! Его надо срочно… э-э… отмыть!
– Придем домой и вымоем руки, – кивнула Люся.
– А потшему вы одель на него куртку… как это по-русски… задом наперед! Лусия, вы совсем не заботитесь о маленьком Паоло! – сердито закричала итальянка, заходя в подъезд.
– Как она надоела! – вздохнула Люся. – Сироту бы, что ли, какого-нибудь, усыновила… Недавно привязалась – почему, дескать, наш маленький Паоло еще не говорит. Типа с ним надо заниматься, к логопеду ходить, и все такое…
– Да, почему он не говорит? – удивилась Рита. – Человеку уже пятый год!
– И ты туда же… откуда ж я знаю! Врачи сами не понимают. Говорят, что вроде он в порядке… хотя, я думаю, не надо было родителям Павлика заводить – что им, меня одной, что ли, не хватало!
Павлик сидел в песочнице очень хорошенький – с румяным личиком, огромными голубыми глазами, светлые кудри выбивались у него из-под съехавшего набок берета – неудивительно, что он так нравился одинокой Виоле. Настоящий ангел!
– Павлик, привет! – закричала Рита и помахала тому рукой.
Павлик улыбнулся в ответ, отчего на его щеках показались симпатичные ямочки, и помахал в ответ лопаткой, которой он копал песок.
– Видишь, он все понимает! – радостно сказала Рита.
– Мне от этого не легче… – недовольно проворчала Люся.
Глава 2
Удивительный мир растений
После школы Рита сразу поехала на квартиру маминой подруги.
«Быстренько полью цветочки, брошу корм рыбкам – это минут двадцать займет, потом домой… Как раз успею к пяти в студию, посмотрю, что за дела там на репетиции творятся. В семь мы идем с Люськой домой, затем я делаю уроки…»
Рита любила планировать свое время.
Открыла ключом, который ей оставила тетя Клара, пустую квартиру, сняла куртку, ботинки и притащила из ванной большие пластиковые бутылки с уже отстоявшейся водой – тетя Клара просила не поливать цветы сразу из-под крана. Потому что там вся эта химия, которая крутится в водопроводе, еще не осела на дно…
Сначала Рита полила те цветы, которые стояли на столе. Потом те, что примостились на подоконнике, затем – другие, которые стояли на полу… вылила целую бутылку в кадку с финиковой пальмой, но земля там осталась по-прежнему сухой, словно эта самая пальма тут же всосала всю влагу в себя. «Ненасытная какая!» – рассердилась Рита и притащила еще воды.
Потом выяснилось, что она не может дотянуться до кашпо, которые висели на стенах, даже со стула. Пришлось искать стремянку. Какая-то лиана под потолком обвила Риту за плечи и не думала отпускать. От эхмеи летела серебристая пыль, от которой Рита начала чихать. Папоротник, стоявший на шкафу, вцепился ей в волосы…
Словом, это была не работа, а сплошное мучение. Вместо двадцати минут Рита возилась целый час, затем пришлось снова набирать в бутылки воду, чтобы она отстоялась к следующему разу.
«И как же тетя Клара с этим ботаническим садом справляется?.. – обессиленно подумала Рита, плюхнувшись в мягкое вертящееся кресло. – Наверное, она привыкла». Только сейчас Рита поняла, что работа, которая ей сначала показалась пустяковой, не такая легкая.
«Так, что я еще забыла сделать… А, надо рыбок покормить!»
Рита бросила сухого корма в аквариум и собралась уходить. К Люсе на репетицию она уже опаздывала… Но ее мучила мысль, что она забыла о чем-то важном.
– Чудовище… то есть страшилище! – осенило ее.
Рита вышла на лоджию и снова удивилась, какой же некрасивый, неприятный цветок здесь растет. Быстренько полила его и… задержалась тут еще на некоторое время.
На лоджии было очень уютно. Светило солнышко – теплое, как летом. Внизу шуршали еще голыми ветвями деревья, а напротив, совсем близко, был дом. Так близко, что хорошо было видно, на какой лоджии что находится. Вот на третьем этаже стоят лыжи, вот пестрое одеяло сушится на четвертом, вот наверху толстый дядька размахивает гантелями… Напротив, на застекленной лоджии – такой же большой, как у тети Клары, темноволосый парень стоял у мольберта и рисовал, не замечая ничего вокруг, полностью погрузившись в свое занятие.
«Наверное, решил стать художником», – подумала Рита, облокотившись о подоконник. Парень, судя по всему, был ее ровесником или, может быть, на год старше. Очень красивый, с темными, коротко стриженными, густыми волосами – с такими прическами обычно всякие английские лорды в кино ходили.
Рисовал он точными, уверенными движениями. В толстой темной рубашке, заляпанной краской. Рита пригляделась, пытаясь понять, что он там рисует. Кажется, пейзаж какой-то…
Сначала ей было неудобно вот так глазеть на незнакомого человека, но потом она поняла, что молодой художник вряд ли повернется к ней – он был полностью поглощен своим занятием. Рита заметила, что вся его лоджия была оборудована под мастерскую.
«Вот, все люди делом занимаются, все свое призвание нашли – что Люся, что этот парень… одна я какая-то неприкаянная. Придется идти в бухгалтеры, как мама. Хотя, если подумать, к бухгалтерскому делу тоже способности нужны. Считать надо хорошо, всякие финансовые законы знать… Или цветы на клумбы сажать, как Павел Лобков в «Растительной жизни»? Хотя это не так уж просто, как на первый взгляд кажется… надо ботанику хорошо знать и цветы любить…»
Рита оглянулась на «чудовище».
– Жалко тебя… – сказала она. – Какой же ты страшный! Впрочем, ты не виноват, таким тебя природа создала. Ты не чудовище, ты просто… просто чудик. Да, ты чудик, неизвестный науке. Загадочный чудик!
Рита придвинула к подоконнику складное кресло, села и принялась смотреть на парня из соседнего дома.
Он рисовал увлеченно, весь перепачкавшись краской, потом принялся что-то ожесточенно соскребать с холста, затем опять замелькала в его руках кисточка…
Положив подбородок на скрещенные руки, Рита забыла о времени, забыла о том, что обещала к пяти прийти в студию. Странное ощущение владело ею – где-то там, внутри, где, судя по всему, должно находиться сердце, щемило от тоски и радости. Рита не могла понять, плохо ей или хорошо, – такого с ней еще никогда не было. И не имело никакого значения, что все ее планы на сегодняшний день рухнули…
