ее любимого фильма имел такие же волосы.
Харитонов был бледнокожим, с узким длинным лицом, с длинным же носом. Мрачный, непонятный тип. Кто он, чем занимается, почему отец настроен против него?
Стал бы сосед из первого подъезда слушать Агнию, если бы она вдруг заговорила с ним? Была бы она ему интересна?..
Наверное, при виде любого мужчины женщина разгадывает одну и ту же загадку – могут они быть вместе или нет?
Если с Ореховым ситуация казалась понятной – нет, не могут, то с Харитоновым все оставалось в неопределенной дымке. Может, да, а может – нет.
Неожиданно Агния вспомнила картинку из детства: поздняя весна, компания из старших ребят во дворе, среди них Эдуард и Харитонов. Кажется, Харитонова зовут Глебом. Нет, Гришей, Гришей, точно!
Так вот, сидят они, старшие, во дворе, смеются, кто-то играет на гитаре… Между прочим, юный Гриша Харитонов и тогда был нескладным, тощим и патлатым! Но к чему эти воспоминания?
…Харитонов докурил сигарету, бросил ее себе под ноги (ух, увидел бы это отец!) и зашагал к арке. Агния с облегчением вздохнула и, выждав еще пару минут, тоже решительно направилась к арке.
Через полчаса девушка вышла из метро «Красные Ворота». Не то чтобы Агния была уже спокойна, нет… Но она уже смирилась со своей участью. Пусть стригут. Она находилась в том состоянии, которое в психиатрии называют «скорбное бесчувствие». Когда ничего не печалит и ничего не радует.
Мелодично звякнул колокольчик над дверями.
– Здравствуйте, вы к кому? – сладко-сладко пропела администраторша.
– К Наташе, на одиннадцать.
– Прошу…
Небольшой зал был пуст. Наташа – молодая девица с теми же «сладкими» повадками (и почему работники сферы услуг так пошло себя ведут?) – усадила Агнию в кресло.
– Стричься? Ой, а что это у вас с волосиками?.. В метро отстригли? Ой, какой ужас! В наше время только на машине можно по городу передвигаться… Дураков полно! Ну ничего, ничего, сейчас мы все поправим!
Агния призналась, что практически никогда не стриглась.
– Придется вот такой длины волосы оставить… – со скорбным вздохом произнесла Наташа. – Чуть-чуть до плеч не будут доставать. А длиннее никак нельзя – видите, у вас тут так срезано, да еще под таким углом… Но вы не переживайте, вам пойдут короткие волосы.
– Каре, может быть? – прошелестела Агния.
– Каре? Нет, что вы! Боб! Только боб. И филировку сделаем, затылочек приподнимем…
– Боб так боб, – кротко согласилась Агния, которая понятия не имела, что такое этот «боб». – Вам виднее.
– И покрасить бы волосики… А то, вы уж простите, ваш собственный оттенок такой… немножко невыразительный. Серенький. Я бы чуть посветлее сделала.
– Светлее? – растерялась Агния. – Это что же, в блондинку? Н-не знаю… А может, потемнее?
– Как – темнее? – испугалась Наташа. – У вас же глаза светлые, светло-серые… Так что вы после покраски будете вся такая светленькая. Беленькая, точно ангел. Как? Красим?
– Красим, – обреченно кивнула Агния – все равно уже терять нечего. Теперь ее беспокоило лишь одно – чтобы Наташа сделала свою работу качественно. Если новая прическа окажется нелепой, несуразной и – упаси бог! – кривой, с неровно торчащими прядями – отец закатит скандал. Заставит дочь снова идти в салон, возвращать деньги, писать жалобы и т. д. и т. п. Отец требовал, чтобы Агния никогда не спускала дуракам и разгильдяям. Нельзя поощрять халатность и непрофессионализм! «Чтоб еще за собственные деньги тебя так бездарно обкорнали!» – скажет отец, если стрижка ему не понравится.
– И укладочку делаем, да?..
Рекомендация Инги, хороший салон, немалые деньги за работу, которые назвала Наташа, определив объем работ, – все это, конечно, внушало оптимизм, но… Разве в наше время можно кому-то верить?
Наташа недрогнувшей рукой срезала у Агнии оставшиеся длинные пряди и стала мешать в плошке краску.
– Сначала красим, потом стрижем, – объяснила Наташа.
Затем шустро, разделяя волосы прядь за прядью, принялась мазать голову Агнии какой-то сине- фиолетовой пахучей гадостью. Но почему синей? Наверное, Наташа что-то напутала с цветом. «Ужас…» – с безнадежной тоской подумала Агния и, не желая видеть свое отражение в зеркале, а также не в силах сопротивляться, закрыла глаза.
– Так, сидим двадцать минут, потом смываем…
Пришли посетители – в соседних креслах кого-то стригли, красили, шумел фен… Агния окончательно впала в прострацию и не заметила, как летит время.
– Идем-идем-идем, головушку мыть…
После мытья Агнию посадили обратно в кресло, Наташа сняла с ее головы полотенце – и вправду, волосы стали как будто светлее. «Уф, хоть не синяя», – с облегчением вздохнула Агния. Пока ничего катастрофического не произошло.
Наташа защелкала ножницами. Долго-долго стригла, потом вооружилась феном… И затем филировочными ножницами принялась елозить по оставшимся волосам, да так безжалостно – только клочья полетели в стороны! Агния опять в ужасе закрыла глаза.
– Ну-с, открываем глазоньки, смотрим!
Агния, не питая никаких иллюзий, с тоской открыла глаза.
– Как? По-моему, неплохо. Вам, кстати, короткая стрижка больше идет, – щебетала Наташа. – Затылочек немного скошенный, а я его приподняла, видите? И челочку сделала. Смотрите, как с челочкой хорошо, а? Прелесть! И волосы можно укладывать. Когда у вас волосы длинные были, с ними ничего нельзя было сделать, они от собственной тяжести распрямлялись. Да, вы теперь даже можете не укладывать особо – вымыли, гелем намазали, феном с диффузором посушили, и все!
Агния смотрела в зеркало и не понимала – хорошо или плохо получилось. Кажется, не криво – и то ладно.
– Личико только бледное, надо бы подкраситься, – опять защебетала Наташа. – У нас как раз специалист по макияжу свободна, хотите?
– Хочу, – сказала Агния. Пролетариям нечего терять, кроме своих цепей.
Специалист по макияжу, молодая, полная, шумная, с энтузиазмом принялась малевать Агнии лицо.
– Смотрите, как я брови подвожу… И тени вот так, в углах глаз растушевываю… Румяна чуть-чуть, на выступающую часть скул…
– Я не буду похожа на матрешку? – робко промямлила Агния.
– Так мы ж неярко… Губы вот таким оттенком, персиковым…
Агния посмотрела на себя в зеркало – кажется, действительно неярко. А что, вполне прилично. Нормальное лицо, нормальная прическа. Обычная девушка. Отец, пожалуй, не погонит ее в салон скандалить и возвращать назад деньги.
– Мне нравится! – признательно улыбнулась Агния. – Спасибо…
Она вышла из салона, лишившись значительной суммы. «Все-таки умеют они разводить на деньги… Ну да ладно, чего теперь!»
Агния достала сотовый.
– Алло, Инга… Я освободилась. Ты как? Хочешь увидеть меня стриженой?
– Да! Да!!! Давай через полчаса, у моей работы. Там как раз напротив новое кафе открыли, я еще в нем не была…
Агния пешком, по Садовому, направилась в ту сторону, где располагался офис Инги.
Было довольно прохладно – около нуля, ясный, белый свет пробивался сквозь облака. Снега не было.
Скинув капюшон, Агния шла вдоль витрин и с жадным любопытством смотрела на свое отражение в стеклах. Не узнавала. Очень уж непривычно. И как-то легко голове, волосы не тянут вниз… Опять же челка эта…
