– Надежда, не говори чепухи – паспорт всегда нужен, – строго произнесла Альбина. – А ну как тебя милиция остановит? И потребует документ...
– Меня никогда милиция не останавливала, ни одного раза!
– В общем, Леон сегодня будет в районе Арбатской. Около трех. Ты сможешь подъехать? – голосом, не терпящим возражений, произнесла Альбина.
– Да, – сказала Надя, и сердце у нее упало. Леон... Леон!
– Смотри, только не опаздывай! У Леона очень мало времени, у него в Консерватории какое-то важное дело...
Надя положила трубку на рычаг.
«У него мало времени... Отлично! Скажу: «Ах, Леон, не буду тебя задерживать, кстати, я тоже страшно занята...» Я суну ему деньги для Альки, он отдаст мне мою растреклятую сумку, и мы разбежимся. Дел-то всего на полминуты!»
Надя посмотрела на часы, а потом стремглав бросилась в ванную. Сунула голову под кран, принялась ожесточенно намыливать ее, хотя волосы были еще чистыми. Потом так же ожесточенно принялась сушить их феном. Потом вытряхнула все содержимое косметички на стол, дрожащими руками принялась выдавливать себе на ладонь тональный крем...
«Мамочки, что же я делаю?! Я совсем с ума сошла...»
Она стерла с ладони крем салфеткой и заставила себя успокоиться. Никакого макияжа, никаких сногсшибательных нарядов, никаких ухищрений. Это просто встреча на полминуты.
В центре метро «Арбатская», несмотря на середину дня, была целая толпа народу. Люди сновали туда- сюда, и эта суета сбивала с толку.
Надя прислонилась спиной к холодной мраморной стене недалеко от перехода на «Боровицкую» и беспомощно огляделась. Леона нигде не было видно. Наверное, она приехала раньше назначенного срока...
– Надя...
Леон, оказывается, стоял совсем рядом, держа за ремешок ее сумочку.
– Добрый день, Леон, мне очень некогда! Вот деньги, держи... – забормотала она. – Я беру свою сумочку, огромное мерси за нее... – Она чуть ли не силой вырвала у него из рук свою сумку и вознамерилась нырнуть в подошедший к платформе поезд.
– Минутку, – неожиданно произнес Леон, успев схватить ее за локоть. – Ты куда?
«Ты куда...» Зачем он спрашивает, зачем пытается остановить? Она не должна смотреть на него – ведь это преступление против Альбины! Но было уже поздно – она стояла напротив него и снизу вверх, точно завороженная, смотрела в зеленовато-серые глаза Леонтия Велехова.
– Какая разница... Ты ведь тоже опаздываешь куда-то, ведь так? – сказала Надя, осторожно пытаясь высвободить свою руку.
– Я уже никуда не опаздываю! – улыбнулся он.
– Но Альбина сказала...
– Послушай, Надя, да что с тобой? – с удивлением спросил он. – Ты сегодня какая-то странная. Словно ты меня боишься...
– Ты меня не знаешь, – мужественно произнесла она. – Я вообще очень странный человек.
– Ты правда торопишься, или мы можем немного пройтись по Арбату?
– Арбат я не люблю, а вот по бульварам пройтись можно... – не отдавая себе отчета в том, что же она такое делает, неожиданно для себя самой ответила Надя.
– Замечательно.
Они пошли в сторону эскалатора.
– Как Альбина?
– В общем, неплохо, хотя резкая смена погоды на нее всегда влияет.
– Как же ты ее бросил? – укоризненно произнесла Надя.
Они стояли на эскалаторе. Надя поднялась на ступеньку выше – и теперь была почти вровень с Леоном. На нем были полотняные брюки, светлая рубашка с короткими рукавами – в общем, самый обычный вид, тысячи мужчин проходят мимо в таких же брюках и таких рубашках...
– Я ее не бросал. Я и так все время с ней. Я просто хотел немного пройтись... – серьезно произнес Леон.
– Со мной?
– Да, с тобой. А что? Мы же ничего плохого не делаем.
«Еще как делаем! – мысленно завопила Надя. – Это ты ничего плохого не делаешь, но я-то в тебя влюблена!..»
Они вышли из метро, потом спустились в пешеходный переход, через дорогу перебежали на Никитский бульвар.
– Столько народу... – пробормотала Надя. – Просто удивительно, сколько людей в это время...
– И все пьют пиво, – усмехнулся Леон.
– А ты его не любишь?
