– Гм... Влад, голубчик... боюсь, эта песня не очень подойдет к новогоднему концерту. Я слышала, у тебя родители в музыкальном театре работают?
– Да, а что? – нахмурился Влад – он не ожидал, что классная руководительница столь критически отнесется к его творчеству.
– Хорошо бы какую-нибудь известную песню... Да хоть эту, мою любимую, – «Ах, Эсмеральда, ты мой сладкий сон...». Ну, из мюзикла по роману Гюго о соборе Парижской Богоматери, – все еще дрожащим голосом произнесла Бронислава Георгиевна. – «Нотр-Дам де Пари»...
– Эту? Да вы что, такое старье! – возмутился Влад.
– Вот и ты спой! – сказала упрямо учительница. – А эти «Кости» твои исполняй где-нибудь в другом месте... Так, кто следующий? Иволгина! Ты вроде собиралась стихи сочинить?
– Иди! – Роза тихонько толкнула Катю в бок. – Ничего не бойся!
Стараясь держать спину прямо, Катя поднялась на сцену.
– Стихотворение называется «Зимняя дорога», – Катя прокашлялась. Она не раз видела по телевизору, как читают свои стихи известные поэты – с трагическими лицами, даже слегка завывая.
Это стихотворение она написала в начале зимы. Ей было тогда очень грустно, и она решила выплеснуть свои мысли на бумагу. Поэтам полагалось быть грустными и писать душераздирающие стихи.
– Катя! Да что ж это такое! – схватилась за голову Бронислава Георгиевна. – Уши обмерзли, душа страдает... мороз по носу шваркнул... Неужели ты хочешь это прочитать на новогоднем вечере?! Надо же что-нибудь веселое, оптимистическое – про елку, Деда Мороза и все такое... Братцы, да вы сговорились меня уморить! Господи, даже в горле пересохло...
– Вот, Бронислава Георгиевна, – протянул ей Рябов жестяную банку. – Попробуйте...
Не глядя, учительница сделала глоток из банки.
– Фу, что это за гадость такая... Ну и кислятина! Рябов, что это такое?
Тут только она решила разглядеть банку, которую ей подсунул Рябов.
– «Убойный витамин»... – прищурившись, прочитала она. – Рябов!!! Это что – алкогольный коктейль?!
– Да вы что, Бронислава Георгиевна! – возмутился Сема Бортко, выдвигаясь вперед. – Мы алкоголь не пьем, мы за здоровый образ жизни!
– Так что же это? Что за «Убойный витамин» такой?!.
– Это обычный энергетический дринк, – пояснил Рябов. – С повышенным содержанием аскорбинки! Типа заряжает энергией...
– Отрава какая-то! Учтите, я все вашим родителям скажу, что вы в школе дринки всякие распиваете...
– Бронислава Георгиевна, вы лучше насчет нашего выступления скажите, – в один голос воскликнули обиженные Лерочка и Викуся. – Вам что, серьезно наш номер не понравился?
– Да! Если мы на концерте выступим с такой программой, то Иван Романович меня точно уволит! – сказала сердитая Бэ Гэ. – Никуда не годится!
Все в зале зашумели – стало понятно, что Бронислава Георгиевна своего мнения не изменит.
– Вот что, – продолжила учительница. – Вы тут сидите и думайте, как исправить положение. А я пойду немного похожу в коридоре, потому что у меня в ушах после выступления Влада Красовского до сих пор шумит и руки трясутся от этой энергетической кислятины...
– Ей ничем не угодишь! – завопил Дубинин, когда учительница ушла. – Останемся мы без маскарада...
– Нет, я этого не переживу! – всхлипнула Лерочка. – И чем ей наш танец не понравился?!
– Да она ничего не понимает в искусстве! – подхватила Викуся.
– И стихи у Кати были классные! – тоненьким голосом закричала Роза и покраснела.
– Боюсь, остальные номера Бэ Гэ тоже не одобрит, – сказал Дима Соколов. Катя вспомнила, что он собирался играть на балалайке.
– И в футболе она не разбирается! – в один голос воскликнули Сема Бортко и Вениамин Рябов.
– У тебя очень хорошие стихи! – произнесла Роза в раздевалке, когда они с Катей собирались идти домой. – Конечно, немного грустные... Но ведь все пишут грустные стихи!
– Нет, Роз, в чем-то наша Бэ Гэ была права, – покачала головой Катя. – Для Нового года надо придумать что-нибудь повеселее. Пусть у меня неприятности, пусть мне грустно – но праздник должен быть праздником!
– А вдруг у тебя не получится написать веселые стихи?
– Но попробовать все-таки стоит...
В это время в раздевалке появился Влад Красовский.
