было что-то новенькое, раньше он относился к своей работе более трепетно. Может быть, потому, что Вика никогда не пускала его в свой мир и всегда существовала в некотором отдалении, занимаясь только своими делами. Чтобы не сойти с ума от ревности и беспокойства, он был вынужден работать – и как можно больше… Скорее всего свою карьеру Селетин сделал благодаря Вике – потому, что не хотел мешать жене.
«Нет, не брошу, – тут же возразил он себе. – Алене я безработный не нужен! Не стоит впадать в крайности…»
…В этот раз Алена вернулась от Серафимы во втором часу дня. Чтобы не думать о Селетине, сразу же села за рояль и принялась играть вальс – тот самый, что сочинила недавно. За окном падали крупные хлопья снега. Они плавно кружились, словно слыша ее музыку.
«Если бы мы не поссорились, я подарила бы этот вальс ему. Сказала бы – вот, милый, тебе подарок к 23 февраля. У нас тогда не получилось встретиться – я была в Борисове… Никогда не умела дарить подарки, в первый раз придумала что-то удачное – и вот на тебе, дарить-то некому!» – подумала Алена.
Потом захлопнула крышку своего «Шредера», встала и прошлась по комнате, нерешительно поглядывая на телефон. «Позвонить ему самой? Нет, по-моему, это унизительно…» – рассердилась она. «Или позвонить?..»
Алена остановилась у окна, продолжая размышлять над тем, как же ей лучше поступить.
За окном, в мутном мартовском свете, продолжал падать снег. На дорожках парка ледяная корка почти растаяла, обнажилась кладка из черных каменных квадратов. А на скамейке сидел мужчина, вполоборота к Алене.
В первый момент она глазам своим не поверила – словно вернулась в прошлое, в начало зимы. Тем не менее это был Роман Селетин…
Алена сначала оцепенела, а потом суматошно заметалась по квартире, одеваясь, кое-как засунула руки в рукава пальто. Она ни секунды не сомневалась, что Селетин пришел к ней.
Выскочила из дома, заскользила вниз, по небольшому склону, чувствуя, как снег падает на волосы, на лицо – мягкий, щекочущий…
Осторожно, тихо подкралась и села на другой край скамейки, словно чужая.
Некоторое время и она, и Роман молчали. Потом Селетин придвинулся ближе. Оба смотрели на подтаявшую, ставшую широкой полынью, в которой плавали утки. Друг на друга смотреть не решались.
– Я звонил тебе, – сообщил он.
– Неправда.
– Нет, я звонил тебе, – упрямо сказал он.
Алена достала из кармана сотовый. Селетин покосился в ее сторону, взял телефон.
– Эх ты, он же разрядился!
– Да ну? – удивилась она.
– Господи, Алена, ты, наверное, единственный человек, который не умеет пользоваться подобными вещами! Там, с телефоном, было еще и зарядное устройство…
– Теперь буду знать… – вздохнула она. – Серафима в больнице.
– Жить будет?
– Будет! – тихо засмеялась Алена. Потом нахмурилась. – Ты меня не любишь…
– Это ты меня не любишь! – сердито возразил он.
– Нет, ты!
– Ты!
Они препирались, словно дети, а потом Роман обнял Алену, прижал к себе. Она уткнулась ему в шею, почувствовала легкий, едва уловимый аромат его одеколона, тающего на шерстяном воротнике снега, еще чего-то – почти не ощутимого, явного только для нее.
Что-то на уровне подсознания говорило – этот человек принадлежит ей. Только ей и никому больше.
– Я тебя забираю, – заявил Селетин.
– Куда это? – насторожилась она.
– К себе. В конце концов, это невозможно – быть так далеко друг от друга!
– Ну вот… А у меня только-только наметился просвет в квартирном вопросе! – вздохнула она.
– Меня это не волнует, – сурово заявил он. – Я тебя забираю – и точка.
– Прямо домострой какой-то! – фыркнула она.
Он повернул ее лицо к себе, долго-долго смотрел в глаза, потом снова прижал – так сильно, что она на мгновение потеряла дыхание.
Потом, ни слова не говоря, достал из кармана маленькую бархатную коробочку.
– Ты говорила, что тебе пришлось расстаться с тем перстеньком, и я решил восполнить потерю.
– Так-так… – заинтригованно сказала Алена. Открыла коробочку, достала опять угрожающе гламурное кольцо с довольно большим прозрачным камнем, который ярко блеснул в дневном свете. Селетин осторожно надел кольцо ей на безымянный палец.
– Красота… – искренне восхитилась Алена, выставив вперед руку. – А что за камень? – спросила бесхитростно.
– Лучший друг девушек, как утверждают… – скромно сообщил Селетин.
Алена сначала не поняла. «Ах, ну да, бриллианты – лучшие друзья девушек, это, помнится, Мерилин Монро говорила…» Она засмеялась.
– Слушай, Ромка… У меня же для тебя тоже подарок! – спохватилась потом.
– Какой? – улыбнулся он.
– Не скажу… – строго перебила она. – Но это совершенно нематериальная вещь. Совершенно! Для того, чтобы получить его, придется вернуться ко мне.
– Как интересно… – сказал он. – Ну, тогда чего же мы ждем?..
Вскочил, протянул ей руку.
– Вперед!
Алена взяла его за руку, и они пошли по аллее к дому.
Снег продолжал медленно падать, засыпая их следы на черных камнях…
