машинки ноутбук годился идеально. То, что она делала, творчеством никак нельзя было назвать. Просто она записывала очередную историю, которая ей пришла в голову. Писателем Валя себя не считала, и, даже заглядывая в студию Истомина, она чувствовала себя там лишней. При всей откровенной бездарности некоторых студийцев, она полагала, что имеет еще меньше права заниматься этой профессией.
«У меня даже не сублимация, – говорила она иногда себе, – а так... нечто вроде сеанса психотерапии. Успокаивает нервы...»
Однажды ей пришла в голову идея показать свои записи Истомину, и она сказала об этом Илье. Илья засмеялся и посоветовал ей не позориться. Сначала Валя обиделась на него, а потом внутренне согласилась с мужем. Для издательского мира вполне хватает и мадам Климантович!
Больше подобные идеи не посещали Валю, и она просто шлепала по клавишам ноутбука, не особенно задумываясь. И это было здорово – потому что никто и никогда не увидит ее записей и можно свободно выплескивать на экран компьютера свои мысли. «А я еще ругала Коваленко... – с запоздалым раскаянием подумала она. – На самом деле я ничем не лучше его! Нет, лучше... – тут же не согласилась она с собой. – У меня хватает совести держать свой бред при себе, в этом ноутбуке. Обычная психотерапия!»
* * *
Лида Сокольская, в девичестве Лаптий, терпеть не могла сидеть дома. Ее вечно куда-то тянуло – то в гости, то на какую-нибудь вечеринку, то на единственный концерт заезжей знаменитости, то в ресторан, то просто прокатиться в машине по вечерней Москве... Формально она где-то работала – числилась в руководстве одной из аптек, принадлежавших мужу, но своими прямыми обязанностями сильно себя не утруждала. У нее была хорошая заместительница, которая везла на себе все тяготы делопроизводства.
У Лиды было много подруг и знакомых, но она продолжала часто встречаться с Валей, словно находила в этом общении нечто такое, чего в другом месте найти не могла.
На этот раз их встреча была назначена в центре, у памятника Грибоедову.
Было темно, сыро, уныло, промозгло, и даже обилие ярких разноцветных огней не могло рассеять суровую мартовскую непогоду.
Валя ждала Лиду уже полчаса. Вдобавок ко всему повалил мокрый снег. «Дурацкий характер! Вечно она опаздывает», – с досадой подумала Валя, глядя на часы.
– Девушка, не хотите познакомиться? – едва передвигая ноги, подошел какой-то подозрительный субъект.
– Не хочу, – отвернулась Валя, мысленно ругая на чем свет опаздывающую Лиду.
Наконец та появилась – выскочила из такси и, стуча на всю округу шпильками итальянских сапожек, побежала к Вале.
– Ой, прости, – по всему городу пробки, невозможно проехать! – закричала она издалека. Потом обернулась к водителю: – Не уезжайте, вы нам еще нужны!
– Куда ты собралась? – удивилась Валя.
– Тут недалеко, я недавно открыла одно замечательное место...
Они сели в то же такси, и Лида назвала адрес. Машина рванула вперед, в узкие московские переулочки.
– Что за место? – подозрительно спросила Валя.
– Ты увидишь – просто супер! – засмеялась Лида. От нее по салону машины распространялся терпкий и сладкий аромат духов, от которого водитель недовольно крутил носом. – Была с Сокольским на той неделе, а сейчас решила повторить с тобой...
Лида то и дело открывала какие-то «необыкновенные места» – это была ее страсть.
– Ты же знаешь, Сокольский жмот, да еще очень привередлив в еде, впрочем, и обстановка его часто не устраивает – то слишком пафосно, то по-пролетарски... – щебетала Лида. – Но это заведение он похвалил, а такое, поверь мне, бывает крайне редко!
Они затормозили у прозрачной стены, за которой находилось то самое «заведение». Прошли внутрь.
Квадратные столики с букетиками живых цветов и вычурными светильниками, кирпичные перегородки, барная стойка обшита деревом, официанты в белоснежных рубашках... Обычный московский ресторанчик. Правда, смотреть из-за стеклянной витрины на промозглый мартовский вечер было необыкновенно приятно – здесь так уютно и тепло, а там... Мокрый снег летел на черный асфальт и тут же растворялся на его поверхности.
– Я буду пиццу и домашнее вино... – задумалась Лида над раскрытым меню. – Впрочем, еще салат «средиземноморский». И тебе его очень советую, у них тут осьминожки не переварены, а мягкие, вполне съедобные... Ну, ты что будешь?
– Вино и салат... Черт, Лидка, здесь не так уж и дешево! – засмеялась Валя, разглядывая цены в меню.
– Ты ничего не понимаешь! В других местах то же самое и в два раза дороже... Да еще осьминогов этих не разжуешь!
Они сделали заказ официанту и только тогда посмотрели друг на друга.
– У тебя ужасный цвет лица, – трагическим голосом произнесла Лида. – Как будто ты целый год в подземелье просидела... Почему не пользуешься румянами?
– Потому что с ними я похожа на матрешку. Марфушенька-душенька... Помнишь, в одном детском фильме?
– И одета ужасно, – свела брови Лида. – Я скажу твоему мужу, что он держит тебя в черном теле. Устрою ему головомойку!
На Вале были узкие джинсы и темно-вишневый мягкий свитер – еще минуту назад она была уверена, что выглядит вполне неплохо, но слова подруги заставили ее усомниться в этом.
– Да? А я думала... впрочем, ерунда. Лучше расскажи, как дела.
Официант принес заказ, налил обеим по бокалу вина из большого хрустального кувшина.
– Мерси... – отмахнулась от него Лида. – Так ты спрашиваешь, как дела? Боже, ты должна попробовать эту пиццу – не хуже, чем в Италии...
Она отрезала кусок от своей пиццы и почти силой впихнула его Вале в рот.
А та усмехнулась: на следующей неделе Лида посетит очередной ресторанчик и будет так же бурно восхищаться им...
– Вкусно? Я же говорила... Димка принес очередную двойку по русскому. Я сказала Стасу, что надо нанять репетитора, а он стал орать, что у меня купеческие замашки и что я сама вполне могла бы позаниматься с ребенком... Валька! Это не муж, а наказание.
Диме, сыну Лиды и Стаса, было восемь лет, и он учился во втором классе.
– Да? – улыбнулась Валя. – По-моему, ничего страшного – я слышала, у всех мальчишек проблемы с русским.
– Что ты понимаешь... – запыхтела Лида, поливая пиццу оливковым маслом. – У тебя нет детей.
– Будут! – тут же встрепенулась Валя. – Вот увидишь, скоро будут! Я уломаю Илью, и он закончит эксперименты с контрацепцией...
Лида вдруг закашлялась и отложила вилку в сторону.
– Ой, чего-то подавилась... надо срочно горло промочить, – севшим голосом произнесла она. – Давай за нас, за девушек!
Они чокнулись бокалами.
– Валька, какая же ты молодец... как я тебя люблю! – выпив залпом бокал вина, точно газировку, горячо воскликнула Лида. – Ну-ка, наклонись, я тебя поцелую... – она чмокнула Валю в щеку. – Дурочка, какие дети – ты еще так молода! Поживи еще хоть немного для себя...
– Мне давно надоело жить для себя, – вздохнула Валя. – Вот ты ругаешь своего Стаса – а он, по-моему, очень неплохой человек. А Илья... – она безнадежно махнула рукой.
– А что – Илья?.. – осторожно спросила Лида.
– Илья эгоист. Нет, он хороший, но... Господи, я его иногда совсем не понимаю! Я простая женщина, не хожу на светские вечеринки, я здорова, меня не волнует, что будет с моей фигурой после родов, мы уже много лет вместе, мы сто раз успели пожить для себя. Наверное, он просто не любит детей.
