– Мы ведь никогда не расстанемся, да?
– Никогда! – твердо ответила она.
– Ладно, пошли отсюда, не слишком приятное местечко, чтобы приглашать сюда девушку. Пойдем-ка в кафе! Тут есть хорошее кафе, в соседнем квартале.
– Пойдем! Нет, но ты только не думай, что мне тут не понравилось! Совсем даже наоборот – это все здорово и необычно.
Спускаться было гораздо легче – они бежали вниз по лестнице и хохотали как сумасшедшие.
– Ты с ума сошла! – с ужасом воскликнула Муся, прижав ладони к лицу. – И ты полезла вслед за ним?!
– Да, а что?
– А вдруг он псих, сумасшедший, а вдруг он что-нибудь такое задумал?
– Мусечка, дорогая, – снисходительно прервала ее Оля. – Я что, в людях не разбираюсь? Он классный, он просто супер!
– Но в каком-то диком месте…
Муся бегала взад-вперед и размахивала руками, как будто на нее напала стая ос. Оля не могла смотреть на свою подругу без смеха.
– Давай рассуждать логически. Вот какой твой любимый писатель? Достоевский?
Муся остановилась и покраснела:
– Н-не совсем, то есть я очень люблю Достоевского, но сейчас читаю Полину Истокову.
– Кого? Это из классики? – нахмурив лоб, переспросила Оля. Теперь, когда она числилась Феоной, склонной к занятиям литературой, то ловила любую информацию на эту тему – был шанс блеснуть перед Никитой эрудицией.
– Ну что ты! – опять всплеснула Муся руками, как будто Оля сказала что-то неприличное. – Это современная российская писательница!
– А-а, значит, она сочиняет любовные романы! – догадалась Оля. – Я про это все очень хорошо знаю. Что ж, возьмем для примера твою Полину Истокову, даже еще лучше. О чем она там пишет? Впрочем, можешь даже не говорить – про всякие неземные страсти, роковых женщин и необыкновенных мужчин, которые много страдали в жизни и теперь ходят такие гордые и печальные. Мел Гибсон сыграл кучу таких ролей в кино, например.
– Ну, в общем… – смутилась Муся. – В общем, ты не так уж далека от истины. И что из этого?
– А то! – назидательно произнесла Оля. – Никита именно такой мужчина и есть, юноша то есть. Как Мел Гибсон в кино или те, про кого сочиняет твоя Полина Истокова. Господи, Муся, если б у нас вокруг были горы, или глухие леса, или пещеры какие-нибудь с пустынями – разве бы поперся он на этот небоскреб? Просто у нас идти некуда человеку, который мечтает побыть в одиночестве, подальше от суетного мира.
Муся слушала открыв рот – кажется, такая мысль еще не приходила ей в голову.
– Неужели? – ошеломленно пробормотала она. – А как же маньяки там всякие? Они тоже любят крыши, подвалы и пустыри.
– О чем ты говоришь, Муся, – поморщилась Оля. – Это совершенно разные вещи! Обсуждать это глупо, тем более сейчас, когда я вернулась живой-здоровой.
– Ну да, ну да… Но в этих романах или в кино герой становится таким печальным и разочарованным обычно после того, как переживет какую-нибудь жуткую личную драму. Ну там, бандиты убьют у него на глазах жену с ребенком, или лучшего друга, или враги до смерти заморят его престарелых родителей!
– Я думаю, Никите пришлось пережить нечто подобное, – взволнованно кивнула Оля. – Конечно, не жену с ребенком у него убили, да и родители его, я думаю, не такие уж престарелые. Только не говори мне про комплекс Печорина, к Никите это не имеет никакого отношения!
– Да я ничего такого и не говорю, – пробормотала Муся. – Только какую же драму пришлось пережить Никите, чтобы только на крыше небоскреба ему было хорошо?
– Пока не знаю, – серьезно ответила Оля. – Может быть, когда-нибудь потом он мне расскажет.
– Да, это было бы интересно. – Внезапно Мусю охватила новая идея: – А вдруг все гораздо проще? Вдруг у него родители пьяницы или не хотят компьютер покупать?
– Му-уся! Ты что, не веришь, что жизнь может оказаться гораздо романтичнее вымысла?
– Верю, – твердо сказала Муся. – Ах, как бы я хотела когда-нибудь встретить Полину Истокову и поговорить с ней – откуда она берет сюжеты для своих романов. – Муся на несколько мгновений задумалась, улыбнувшись рассеянно и нежно, словно уже говорила со своей Полиной Истоковой. – И он пел тебе песни? – спохватившись, спросила она.
– О да! И еще, Муська, только поклянись, что никому больше… Муська, он меня поцеловал!
– Мамочки! – Подруга прижала ладони к щекам. – Неужели? Как же все это романтично, таинственно, я тебе завидую!
– Вот именно – таинственно! – подняла палец Оля. – Мне даже показалось, что кто-то следит за нами.
– Следит? – испугалась Муся.
– Да! Когда мы спустились вниз и шли по улице, и потом, когда сидели в кафе, и когда Никита провожал меня до остановки, кто-то как будто все время наблюдал за нами.
– А ты видела кто? – Муся едва дышала от любопытства и восторга – история, которую рассказывала ей ее лучшая подруга, была не менее интересна, чем те, которые описывались в любовных романах.
– Видела. Это была женщина, или девушка, или, может быть, парень? – Оля вдруг засомневалась. – Нет, по-моему, женщина. Хотя…
– А-а, я знаю кто, – догадалась Муся, – это когда человек любит надевать одежду противоположного пола, и это называется…
– Нет, это совсем не то! – перебила ее Оля.
– А что же тогда?
– Понимаешь, на этом человеке была такая длинная рубашка с капюшоном и брюки со спортивными ботинками. Рюкзачок еще на плече. Словом, это мог быть с одинаковым успехом и парень, и девушка. Стиль унисекс.
– И что же, ты не разглядела, что там, под капюшоном?
– В том-то и дело, что нет, – с досадой произнесла Оля. – Как только я повернусь – он или она отворачивается. Никите я ничего не сказала. А вдруг мне все померещилось? Просто шел человек в ту же сторону, что и мы, а отворачивался… разве тебе понравилось бы, что на тебя все время пялятся?
– Все равно какая-то загадка в этом есть!
Глава 5
Мелкие неприятности
Парень в черной борцовке назвался Леонидом Николаевичем, хотя его вполне можно было звать просто Леонидом. Скорее всего, это он для пущей солидности, даром что в офисе работал. Он и Борьку стал называть Борисом Трофимовичем.
– Ну что, Борис Трофимович, – сказал он. – Заеду я за вами через пару деньков, будем один заказ выполнять.
– О'кей, – ответил Борис солидно, как взрослый мужик, и стал считать часы и дни, уж очень ему хотелось побольше денег заработать. Он уже точно знал, на что эти триста баксов потратит.
Во-первых, он купит себе хорошие сандалии – эти, нынешние, хоть и были вполне крепкие, из толстой свинячьей кожи, но, как говорится, морально устарели. В них еще Борькин отец ходил. Во-вторых, брюки. В-третьих, летняя рубашка. Галстук? Нет, галстук – это уже лишнее. А остальные деньги – на ресторан. Конечно, в «Савой» или там в «Царскую охоту» он Элю не поведет, для этого капиталы поболее нужны, с тремя нуликами, а вот на «Елки-палки» какие-нибудь очень даже хватит. Можно, конечно, несколько раз сводить ее в «Макдоналдс», но это несолидно. Борис хоть и был неопытным в таких делах человеком, но
