помнишь! – и теперь не дает проходу.
– Даже так!
В голосе у Мити не было и капли сарказма, лишь одно удивление, но у меня опять забилось сердце. Я представила себя циркачкой, идущей по тонкому канату, одно неверное движение – и нарушится равновесие, и соскользнут ноги с каната, и ахнет в тысячу ртов испуганный зал, и номер закончится неудачей...
Да, я обманывала Митю, но с одной только целью – чтобы не причинить ему боли, чтобы разговор с Мельниковым не стал для него неприятной неожиданностью.
– Этот человек решил, что я отвечаю ему взаимностью.
– У него есть повод?
– Нет, – железным голосом отрезала я. – Один медленный танец на встрече выпускников не дает никаких прав.
– Так в чем проблема?
– Митя, если ты встретишь этого человека, не слушай его, не верь ни одному его слову. По-моему, он немного... того... – шепотом добавила я.
– У тебя есть его координаты? – Он отодвинул от себя блюдце с кусочком торта.
– Приблизительные... Нет, прошу тебя, не делай из мухи слона, ничего страшного не происходит! Это я так тебя предупреждаю, на всякий случай... Все, забыли!
– Татка, кажется, ты чего-то недоговариваешь.
– Вот! Ты мне напомнил, я с самого утра хотела сказать тебе одну вещь. – Я перебралась к нему поближе, обвила руками шею. – Я по тебе ужасно соскучилась. Знаешь... наверное, я тебя люблю.
– Потрясающе! – усмехнулся он. – «Наверное»!
Митя был полной противоположностью Сержа – никакой небрежности и утонченного изнеможения в его облике не наблюдалось. Даже сейчас, в домашней обстановке, после бокала шампанского, он был собран и выглядел элегантно. Растрепанные волосы он машинально пригладил рукой.
– Прости – не наверное, а точно.
– Редко можно услышать от тебя подобное. – Он налил мне еще шампанского. – Скупа ты, матушка, на нежности, ох скупа! Нутром чую – что-то ты скрываешь. Так как, говоришь, того одноклассника зовут?
– Сергей. А теперь давай за здоровье...
Телефон молчал, в дверь никто не ломился.
На следующее утро я была почти спокойна и лишь удивлялась тому, как могла потерять голову из-за каких-то пустяков. В самом деле, Серж разумный современный человек, он понял, что бессмысленно что-то требовать от меня, и успокоился. За нашим стремительным и коротким сближением ничего не стояло – все кончилось быстрее, чем началось.
После полудня я собиралась на одно чрезвычайно ответственное дело – в самодеятельную студию при нашем театре набирали на платные курсы желающих обучиться актерскому мастерству. Многие люди мечтали владеть собой, владеть своим голосом, другие грезили о том, что их случайно заметит известный режиссер и пригласит сниматься. Меня же пригласили на прослушивание как человека, уже имеющего достаточный опыт и могущего отличить зерна от плевел. Курсы хоть и были платными, но откровенных бездарностей мы не брали даже за деньги.
Напевая, я одевалась, Митин янтарь уже мерцал на моем теле. И в этот момент появилась Шурочка...
Вернее, она не появилась – она вломилась, презрев кнопку звонка и элементарные правила вежливости.
– Танита, открывай! – забарабанила она кулаком в дверь.
– Что случилось? – перепугалась я, открывая ей, Шурочка пролетела мимо меня в комнату и с разбегу плюхнулась в кресло, отбросив свою сумочку в сторону. Вид у нее был разгневанный и ошеломленный.
– Ты его окончательно отшила, да? – задыхаясь, спросила она.
– Отшила? – протянула я. – Какой странный психологический термин...
– Брось ломаться, говори все как есть!
Шурочка и раньше была склонна к некоторой экзальтации – вероятно, кровь итальянских предков время от времени ударяла ей в голову, – но сейчас творилось нечто невообразимое.
– Почему ты не на работе? – Я не могла ее не позлить.
– У меня сейчас сердце разорвется! – воздела она руки к небу. – Дайте мне терпения! Танита, что ты делаешь?!
– Ничего такого, из-за чего можно поднять такой шум. Ты, милочка, вторгаешься в частную жизнь, – сухо произнесла я. Шурочка аж вся посинела, мне даже вдруг стало ее жаль. – Ладно, как подруга подруге скажу тебе – да, я отшила, как ты выразилась, Сержа Мельникова. Но почему это тебя так волнует?
– Мы уже сто раз обсуждали с тобой... – запальчиво начала она, но я ее перебила:
– Да хоть двести! Спасибо, конечно, за твои психологические советы, но голова у меня на плечах все- таки своя. Не надо меня больше агитировать.
Она нервно вскочила, подбежала зачем-то к аквариуму, застучала ногтями по стеклу.
– Ты об этом пожалеешь, ты об этом очень пожалеешь...
