Маша потащила Лару на веранду.
– Садись. Пива будешь?
– Холодненького? – встрепенулась Лара.
– Не совсем холодненького, но вполне прохладненького! – засмеялась Маша. – У меня в доме подпол, я там сейчас все храню… Холодильник, боюсь, накроется, в такую-то жарищу… Выключила его, – пояснила она.
Маша сходила в дом, вернулась минут через пять с пивом.
– Ну, за знакомство…
Они чокнулись бутылками.
– Да, жарища… – согласилась Лара, оглядывая двор, весь залитый солнцем. – Говорят, июль еще жарче будет.
– Куда уж жарче?! – всполошилась Маша. – Вон в Дивневе пожар недавно случился – окурок кто-то бросил… так все и вспыхнуло! Еле потушили! А за Дивневом – торфяники, если заполыхает – мало не покажется.
– Ужас, – сдержанно произнесла Лара.
– Мы бы с Ванькой в подполе сидели все это время, в прохладце. Но одно плохо – тесный он, подпол, там даже повернуться негде!
Дом Феликса был оборудован кондиционерами. Маша, наверное, таким богатством не обладала…
– Ты кто? – с любопытством спросила Маша, с ногами забравшись в продавленное, оборванное кресло напротив. – В смысле, по профессии?
– Никто. Уволили весной.
– Да? Сочувствую… а я медсестра. В больнице, в Дивневе. Платят копейки, если бы не пенсия… Я же вдова, – с улыбкой сказала Маша и кивнула на сына.
– Я тебе сочувствую!
– Ой, чего там… Зато Ваня у меня есть. Но он хороший был, муж мой. Колей звали. Шелопутный, конечно, и все такое… Но не злой! Нас любил, да… – Маша вдруг вскочила, забежала в дом, через минуту выскочила обратно, держа в руках коробочку. – Вот, Ларис, глянь. Это его медаль – за спасение утопающих. Он так гордился… Об нем даже в газете напечатали, – Маша всхлипнула.
Лара почувствовала, что у нее тоже перехватило горло.
Ей вдруг невыносимо стало жаль Машу, свои собственные беды показались ничтожными и надуманными.
Маша болтала не переставая, время от времени покрикивая издалека на сына.
Эта была очень простая женщина, которая легко плакала, легко смеялась.
Лара просидела у нее на веранде часа два, прослушав несметное число историй из Машиной жизни. О Машином детстве, ее родителях, о том, как Маша познакомилась с Колей, как у них родился Ваня, о какой-то гадине Сусанне, которая на Колю глаз положила, а Маша ей «чуть зенки ее поганые не повыцарапывала»… О том, как нелепо погиб Коля – разбился, упав с крыши строящегося дома… Коля был строителем, бывшим десантником, лихим парнем, презиравшим страховку.
Маша до сих пор и злилась на Колю («Вот дурак, чем бы ему страховка-то помешала бы!»), и жалела его («А ведь он там, на том свете, поди, места себе не находит, понимает, что сглупил, о нас не подумал!»).
– Ой, заболталась я! – встрепенулась Маша. – Ваньку кормить пора! Ты с нами ужинать будешь?
Лара вдруг представила нехитрый Машин ужин (по сути, у ребенка она отнимает кусок) и отказалась.
– Пойду, пора…
– Ты еще заходи! А то мне тут и поболтать не с кем. Одни старухи да эти, городские фифы, которые здесь на отдыхе – они от меня нос воротят… Заходи!
Лара обещала, что непременно придет.
– Пока, Маша. Пока, Ваня!
– Пока… – отозвался Ваня, провожая Лару бесхитростной, как у его матери, улыбкой. «Какой милый ребенок…» – улыбнувшись ему в ответ, подумала Лара.
Она пролезла сквозь щель в заборе обратно к себе на участок, а через час появился Феликс с огромным букетом роз.
– Феликс! Это мне? Спасибо…
Феликс поцеловал Лару:
– Всю дорогу о тебе думал… Во вторник приедет Сан Саныч с бригадой – водосток переделают. Но это быстро – на полдня работы…
– А я с соседкой познакомилась!
– С какой соседкой? – опешил Феликс.
– С той, что справа.
– С Гуськовой, что ли? С Машкой?
– Да, с Машей. Очень милая женщина оказалась.
– Ой, я тебя умоляю… – поморщился Феликс. – Хабалка та еще. Круглыми сутками орет. Надоела.
– Она такая несчастная… – вздохнула Лара.
– Она дура.
– Ладно. Как скажешь! – засмеялась Лара. Она не собиралась спорить с Феликсом. Возможно, она не знала чего-то такого, что знал Феликс, уже давно живший в этих местах.
– Нет, ты можешь, конечно, общаться с ней… – неохотно произнес Феликс. – Но только знай, что она мне неприятна.
– Я поняла…
– Посмотри, что я привез. Давай-ка багажник разгрузим… Какое мясо, а? Будем шашлык делать.
– Феликс, ты же презираешь шашлыки? – удивилась Лара.
– И ты тоже, – Феликс обнял ее, быстро поцеловал в щеку. – Это у других плохие шашлыки, у нас с тобой – хорошие. Нам – можно… Только нам с тобой можно все.
Они принялись доставать из багажника огромного, громоздкого внедорожника свертки и пакеты.
…На следующий день, под вечер, когда спала жара, они сидели на заднем дворе у мангала. Феликс занимался шашлыками, Лара качалась в гамаке.
Она смотрела, как ее возлюбленный готовит мясо – сосредоточенно, основательно накалывает куски на шампуры, воюет с углями… И время от времени поглядывает на нее с серьезным видом.
– Тебе хорошо со мной? Тебе хорошо здесь? – спросил он.
– Да, очень.
– Нам больше никто не нужен, правда? – опять настойчиво уточнил Феликс.
– Никто-никто…
Одуряющий аромат от мангала струился в воздухе, дразнил. Лара вдруг подумала, что соседка Маша, наверное, тоже чувствует этот запах. И Ваня ее… Ваня еще маловат для такого тяжелого блюда, как шашлык, но, наверное, можно ему дать небольшой кусочек…
Лара хотела было предложить Феликсу позвать Машу с сыном, но тут же остановила себя. Феликс не любил чужих, не любил соседку, о чем прямым текстом заявил недавно. Такой он человек, что ж теперь…
Лара вылезла из гамака, села с ним рядом, положила голову ему на плечо.
– Тебе скучно, я вижу. Поедем завтра на речку? Тут недалеко, минут двадцать на машине… – предложил Феликс.
– Ага! – расслабленно пробормотала Лара. Потом спохватилась: – Погоди, а как мы будем купаться, если я свой купальник на «Карамазове» забыла?..
– Забыла? – удивленно засмеялся Феликс. – Ты что, такая рассеянная?
– Ты же мне голову закружил! «Лара, едем Кирюшино, едем в Кирюшино…» – передразнила она. – Я и забыла обо всем на свете! Оставила в шкафу каюты сумку, а там купальник, еще кое-какая одежда… Слушай, я в город завтра съезжу, за вещами! – решительно произнесла Лара.
– За какими вещами?
– Феликс, ты такой смешной! – Она повисла у него на шее. – Я женщина, я не могу без одежды…
