– Я вилял, а немцы…
Леха замялся. Как бы ему лучше объяснить. Если бы можно было водить пальцем по карте, чтобы он видел, – это было бы легко. А без пальца, на одних словах…
– Ну говори, не тяни кота за яйца!
– Они как-то странно шли, словно не по следам…
– То есть?
– Здесь дюны, из-за них далеко не видно. Я петлял, когда уходил с плато…
– Нет, чтоб сразу бежать, куда я сказал! До последнего дотянул!
– …А они, кажется, не петляли. Шли на меня кратчайшим путем. Словно знали, где я.
– Хм? Ну не через дюны же они видели?
Леха вздохнул. Осторожно предположил:
– Может быть, их кто-то наводит?
– Хммм…
И сатир надолго замолчал. Всерьез задумался. Наконец ожил:
– Да нет, Крошечка-Хаврошечка. Вряд ли…
– Но ты же каперам помогаешь?
– Думаешь, – задумчиво пробормотал сатир, – кто-то из наших урок-монстриков немцам вот так же помогает?… Если так, паскудненький вариантик выходит. Если у них все так серьезно и тот монстрик, который их водит, соображает, что к чему… Хм-хм-хм. Слушай, а ты уверен? Ошибки быть не может?
– Нет.
– Вот ведь вариантик свалился, откуда не ждали…
– А что?
– А то! – рявкнул сатир. – Сам-то как думаешь?! Если еще кто-то из модеров решил скрысятничать и поэтому помогает немцам, неужели, думаешь, он пройдет мимо большой гонки?! И если они просекут, что мы тут с тобой химичим… Как бы схрончик делить не пришлось. Но самое-то паршивое будет даже не это. Схрончик-то распилить можно. Модеры еще могут между собой договориться, поделить откат игроков пополам. А вот нам с тобой… – Сатир тяжело вздохнул. – Тут уже пора расстановку считать, и всерьез, чтобы при любом раскладе в заднице не оказаться…
– Ты думаешь, тот монстр, который помогает немцам… – начал Леха и замолчал.
Поежился, на миг забыв про жару.
– Ну да. Сам модер водить немцев не будет. И бывает он тут не всегда – когда еще его дежурства дождешься? – да и просто не сможет, других модерских дел у него полно… А значит, что? А значит, у него должен быть помощник. Из наших, в звериных шкурках. Сечешь?… Кто-то из наших. Достаточно сообразительный, чтобы водить немцев и чтобы потребовать за это достойную коврижку! Что, думаешь, такой мог потребовать за помощь со схроном, а?
– Те места, смертников… – пробормотал Леха.
– Вот-вот! А мест всего два. И нас уже двое! И тут еще тот, кто тому модеру и немцам помогает. А мест всего два. А желающих уже три получается. Это как минимум… Сечешь, какой это сюрпризик к нам незаметно подкрался, если немцев кто-то водит?… Если, конечно, их кто-то водит. Молись своему парнокопытному богу, чтобы тебе все это показалось.
Да уж, лучше бы показалось. Но… Леха выдохнул и от души врезал копытом в камень.
– Не показалось.
– Н-да… Впору козыри добывать и по рукавам распихивать, чтобы при любом раскладе в заднице не остаться… – пробормотал сатир. – Ладно! Я подумаю. Ищи давай.
– Подожди! А как мне с тобой…
Леха осекся, оскалившись.
Опять этот однорогий оборвал связь раньше, чем успел расспросить его про связь!
Валуны в лабиринте шли все плотнее. И находить проходы – а точнее, пролазы – между ними все сложнее. Вот еще одно узкое горлышко… Голову уже давно пришлось вывернуть, чтобы рога смотрели не в стороны, а вверх и вниз. А вот теперь камни уперлись в спину и в бока, не пуская. Леха изо всех сил уперся ногами, пропихивая себя сквозь камни. Броневые наросты с хрустом выдирали каменную крошку.
Еще шаг, навалившись вперед всем весом, всей силой мышц…
По спине посыпались мелкие обломки, но, кажется, втиснулся. Дальше проход пошире, можно идти.
Только если так и дальше пойдет, то до конца этого прохода можно и не добраться…
А можно и застрять. Намертво, как обожравшийся халявным медом Винни-Пух. Передние ноги в одну сторону торчат, задние в другую. А подтолкнуть некому. Да еще и голова вывернута, чтобы рога смотрели вверх и вниз… И самому не выползти. И придется лежать так, пока… А что, кстати, будет? Через несколько часов начнется жажда. Еще через пару часов это будет уже не жажда, а пытка… Но кончится ли она когда-нибудь?… Помрет ли аватара без крови или так и будет валяться зажатой в камнях – и жажда будет все сильнее и сильнее?… К черту, к черту такие мысли! А впереди еще одно горлышко, дьявол его побери…
– Слушай, рогатенький…
