развороченного чернозема. Ноги скрутило болью, там хрустели, натягиваясь, сухожилия – но все-таки выдержали.
Когда язычки пламени на Пупсике опали, Леха уже остановился.
В каких-то тридцати метрах за Пупсиком, за его спиной…
Красотка смотрела прямо сюда! Вскинула руку, указывая.
– Там…
Остальное Леха не расслышал за стуком собственных копыт – уже несся на Пупсика!
Тот успел обернуться. Мелькнули почерневшие от гари плитки бронежилета, обгоревшее лицо – без волос и без бровей, похожее на коленку, на которой кто-то зачем-то нарисовал глаза и губы. Уже не гордый лик бога карателей, а какая-то жалкая пародия на дешевый манекен без парика…
Леха обрушился на него. Не выцеливая, как бы врезать рогом, – нет времени! – а прямо лбом. Броневой нарост на лбу клацнул по бронежилету, и Пупсика швырнуло далеко назад.
Пролетев несколько метров, он рухнул на траву, к самым ногам Красотки. Все еще живой, гаденыш! Нимб над головой не пропал, лишь стал ярким и налился кроваво-красным. Совсем чуть-чуть не хватило…
А лицо Красотки было совершенно безмятежно. Царственная невозмутимость и королевская холодность.
На миг показалось, что вот сейчас она все так же хладнокровно, ни на мускул не меняясь в лице, вмажет огненной струей прямо через Пупсика, не обращая внимания, что огонь добьет его. Черт с ним, с Пупсиком, – главное, что и быку не выжить. Какие-то два десятка шагов от огня не спасет ничто…
Леха мотнул мордой, прогоняя наваждение. Безмятежность – лишь на лице игровой аватары! А та, которая играет в этом теле, вовсе не хладнокровная красавица, а пухлая малолетка, которая сейчас растеряна и напугана, и ее маленькие гадкие ладошки в контактных перчатках вспотели и дрожат!
Пупсик приподнялся, потянулся к минигану, отлетевшему в сторону, но Леха уже рванулся вперед. Промчался по Пупсику, втаптывая его в землю. Нимб побагровел – и брызнул прямо в морду призрачными каплями… Но дальше, дальше!
Красотка дернулась в сторону, уходя от удара лбом. Еще дальше, выворачиваясь и из-под правого рога…
Бычье тело, разогнавшись, неслось дальше вперед – мимо нее! Мгновенно не остановиться и уже не повернуть вовремя…
Не пытаясь остановиться, Леха завалился набок, выгибая шею вслед за Красоткой, разворачивая туда голову…
Острие рога чиркнуло по боку Красотки. Кажется, едва-едва задело – на какие-то сантиметры, – но блестящая сталь легко проткнула черную кожу топа и вошла в плоть.
Инерция тащила Леху дальше, и бычье тело, рог, зацепивший Красотку, – все так и пронеслось дальше, не замечая сопротивления. Рог легко пробил ребра и вырвался на волю, разорвав бок.
Леху пронесло дальше, а Красотку подбросило вверх, завертев юлой, и швырнуло в сторону. Она рухнула, покатилась по траве, а кровь хлестала из бока и хлестала…
Леха упал на бок и проехался по сочной траве. Тут же вскочил, рванулся назад, к Красотке…
Мог бы и не дергаться. Красотка лежала неподвижно. Нимба над ее головой уже не было.
А вокруг, как лепестки гигантской ромашки, раскинулись полосы выжженной травы. Расходились прямо из того места, где раньше стояла Красотка.
Один лепесток узкий, второй пошире, третий широкий-широкий, на полкруга, – это когда она жгла одной нескончаемой струей. Вела огнемет вслед за Лехой, не отпуская гашетки.
Вблизи трава выжжена до чернозема. Дальше – как обугленный мох. Еще дальше травинки уцелели, но стали седыми. На глазах рассыпались в пепел. Там еще догорали капли бензина, вились вверх черные струйки дыма…
Что-то двинулось!
Леха дернул туда головой – мигом напрягшись, уже готовый рвануться в сторону. Неужели Пупсик и Красотка вернулись так быстро?
Но движение было не здесь, а далеко на склоне. Там, куда вел пологий проход, – между гранитных столбов капища.
Серебристые зеркала, закрывавшие проход, пропали. Нет живых игроков – нет и преград? Теперь ходи куда хочешь? Леха еще раз огляделся: не появились ли туманные облачка? Но Пупсик и Красотка не спешили возвращаться. Ушли в чат выяснять, кто из них виноватее?
Леха вздохнул. Еще раз покосился на личико Красотки – ах, какое личико! – и побрел к святилищу.
На этот раз сатир не следил и не приветствовал. Он сидел на алтаре, задумчиво подперши морду кулачком. Длинная бородка оттопырилась далеко вперед – карикатура на какого-то древнего царька, да и только. Но сатир этого, кажется, не замечал. Глазки затуманились, пальцы задумчиво потирают кольцо в ухе…
Заметил Леху, и всю задумчивость как ветром сдуло. Сатир нахмурился.
– Крутой, да? Гордый? Ты учти: кто не хочет обломать себе рога сам и быстро, тому их обламывают другие. Медленно, долго и о-очень больно. Ты хорошо подумал, что выбираешь?
Леха вздохнул. Может быть, возвратиться в капище было и не самой лучшей идеей…
– Ты здесь на год? Вот сиди и не выеживайся, и делай как все! Лови пули и бегай от клиента. Здесь обучалка, а не мясорубка! Или тебе интересы фирмы не указ?
