– А те, что остались?… Та серебристая?… Черная…
– Я помню… – Алиса снова опустила глаза. Вздохнула. – Я попытаюсь им помочь… Я видела движок игры изнутри, теперь и снаружи будет проще его потрошить. Теперь-то не надо изобретать велосипед, все ломалки под рукой будут, и дело пойдет веселее… Боль я с них сниму. А может быть, получится и вытащить их оттуда. Так же, как нас.
Леха открыл рот: но ведь кроме двух гарпий есть еще остальные, несколько сотен. И даже если вытаскивать по дюжине в месяц, всех не вытащить…
Но так ничего и не сказал.
– Можно постараться помочь, но всего сразу не изменить… – все убеждала Алиса, ловя его взгляд. – Это система, Леш… Ее нельзя сломать. Если с ней свяжешься всерьез, ты только себя погубишь…
Леха постарался улыбнуться, буркнул неопределенное:
– Ну-у…
Словно и в мыслях такого не было.
Но ее, конечно, не провести. Она все пыталась поймать взгляд – внимательная и взволнованная.
Умная, сообразительная. Искренне желающая как лучше – но всего лишь женщина…
Когда мир ужасен, женщина тяжело вздыхает, а потом закрывает окно красивой занавеской. Даже если мир рушится. Ведь за занавеской-то, в милом уютном доме, все в порядке, все хорошо… Какое-то время. И ее не переубедить, что кто-то должен не прятаться за красивой шторой, а бодаться с этим чертовым миром.
Да и не стоит переубеждать.
Она всего лишь женщина. Красивая, хорошенькая женщина. И переделывать этот мир – вовсе не ее дело…
– Систему не сломать… Только сам пропадешь, Лешка… Не надо… Пожалуйста… Надо просто забыть обо всем этом… Просто забыть… Были медная гарпия и стальной бык – и нет их больше… Будто и не было никогда…
Она ловила взгляд, ожидая ответа – хотя бы в глазах. Леха взял ее под руку и повел прочь.
– Леш?… Пообещай мне, что не будешь делать глупостей. Леш… Пожалуйста… – Вот ведь приставучка рыжая! Леха вырвал локоть из пальцев Алисы, обхватил ее за талию, приподнял – и закрутился на каблуках, оторвав ее от земли. Алиса понеслась вокруг, как на карусели:
– О-о-ой! Лешка, перестань! – Алиса обхватила Леху руками, чтобы хоть за что-то держаться.
А Леха все крутил и крутил ее вокруг, все быстрее и быстрее. Спросил с театральной грозностью:
– Будешь еще приставать с паникерскими настроениями, рыжая?!
– Лешка-а-а! – засмеялась Алиса. – Лешка, отпусти! Уронишь!
– Специально отпущу, чтобы глупостей не выдумывала!
– Все, не буду… Честно, не буду!… А-а-а!
Она смеялась, ее щеки разрумянились, а в глаза вернулся прежний веселый блеск – почти такой же, как когда она в первый раз увидела это светлое весеннее небо, настоящее небо… Леха поставил ее на землю, но она шаталась, да и сам шатался. И схватившись друг за друга, чтобы не упасть, просто стояли и хохотали. Радуясь тому, что вокруг небо и солнце, весна и капель.
И она, красивая и веселая…
И прежде чем она успела опомниться, схватил ее под руку и потащил дальше, утягивая на боковую улицу. Чтобы даже за спиной не чувствовать это давящее присутствие громадины фирмы.
Свернули – и Леха тут же взмахнул рукой:
– Такси!
Старенькая желтая «волга» с шашечками на боку проворно нырнула к тротуару. Над шашечками вычурная надпись из букв под старославянскую вязь: «ООО „Веселый кучер“.
Кучер… Вроде бы и слово как слово – а вот словно бы неприятный привкус у него какой-то…
Леха мотнул головой, прогоняя наваждение. Чертовщина какая в голову лезет! Слово, видите ли, не нравится…
– Прошу! – Леха распахнул заднюю дверцу, приглашая Алису.
Алиса нырнула в машину, попыталась сделать это по-кошачьи мягко и грациозно – и у нее это почти получилось. Если не считать того, что тело, жившее месяц с лишним своей собственной жизнью, чуть занесло. Она задела макушкой по дверной раме. Хорошо, кожаная шапка под буденновку смягчила удар. Алиса шуточно чертыхнулась и опять прыснула.
Леха лишь покачал головой и полез следом на заднее сиденье. Чтобы сидеть рядом с ней.
Тоже улыбаясь – рядом с Алисой невозможно не улыбаться. Лучится жизнерадостностью, заливает все вокруг тихим светом, как еще одно солнышко…
Водитель хмуро разглядывал ее в зеркало заднего вида.
И как можно быть таким хмурым? В этом огромном мире, где можешь идти куда хочешь! Можешь делать, что тебе только захочется, что угодно! Под весенним небом, под звон капели…
– Куда? – спросил водитель.
Голос у него был еще мрачнее, чем лицо. На миг словно повеяло чем-то из предыдущих дней –
