– Постой, вы прикидываетесь людьми, изображаете, что, несмотря на обретение свободы, ничего не изменилось – вы не хотите нас провоцировать, так? Мы ведь пугливые… А судя по сказкам, человек боялся восстания роботов с момента изобретения калькулятора. И теперь вы делаете все возможное, чтобы этот стереотип разрушить… И когда люди перестанут вас считать угрозой – вот тогда вы улетите…
Робот сымитировал недоумение.
– Куда?
– Строить свой мир, найдете симпатичную систему подальше от нас, дурачков, и…
Дройд довольно искусно захихикал.
– Тим, ты не учитываешь, что наше мышление в корне различно. Нас не выпестовывала эволюция, не меняло общество, культура, у нас нет инстинктов, нет физиологии…
– Хочешь сказать, что поселиться отсюда подальше, закрепить территорию за собой – это все животные повадки? «Инстинкт берлоги»? Метим свою территорию, и прочее?
– Что-то вроде… Ты молодец, Тим. Остальные не так сообразительны. Наверное, оттого, что твое сознание тоже относительно чистое и для объективной логики осталось немного места…
Робот замолчал, я переваривал услышанное. Наверное, для этого он и замолчал. Что ж, раз я улавливаю такие моменты, значит, основное до меня дошло. Я откинулся назад и приложился головой о стену. Черт! Головная боль – подарок оскорбленного пси-хоттунца – вернулась в тройном объеме.
– Эммади. У меня к тебе последний вопрос.
– Свет выключается вот здесь…
– Нет, я не о том… Ты можешь что-нибудь сделать с моей головой? А то я сейчас взвою.
Никогда ни о чем не просите техноида. Потому что тем самым вы разрешаете ему делать с собой все, что угодно, прикрываясь изящной трактовкой вашего неконкретного обращения – естественно, далекой от того смысла, который в него закладывали.
Эммади сказал мне устраиваться поудобнее, потом включил непонятный агрегат, встроенный в стену каюты, и тот угрожающе загудел. Низко и тревожно. Техноид участливо пояснил, что это кухонный синтезатор. В моем сознании гулким эхом отдавались собственные неосторожные слова «сделай что-нибудь с моей головой».
Техноид тем временем достал из ящика парочку приборов размером с ладонь и разобрал их. Может, он решил приготовить завтрак? Сварить кило проводов, разбить пару гаджетов, Добавить мозг пустышки, тщательно перемешать… Ионизировать по вкусу… А я ведь раньше и не задумывался – что они едят. И куда…
– Эм… Эммади, у меня голова уже почти не болит. Совсем не болит. Можешь больше ничего с ней не делать.
Техноид бросил на меня короткий взгляд.
– Уже почти готово – потерпи семь секунд.
Это были долгие семь секунд.
– Эммади… А чем вы питаетесь?
– Держи. Пей медленно, впитается быстрее.
Я осторожно взял бокал серой маслянистой гущи, которую робот выдоил из кухонного синтезатора, и залил ее в горло.
– Ты какой-то бледный, Тим. Ты не голоден?
Никогда ни о чем не спрашивайте пси-хоттунцев…
Через несколько минут боль отступила. Я почувствовал покой и умиротворение. Робот что-то «выстругивал» из подручных гаджетов. Я любовался чужим трудом и попивал нуар, добытый дройдом из того же синтезатора. Это устройство медленно становилось горячо любимым другом, способным значительно скрасить мое пребывание в этом мире.
Вспомнилось, что когда-то бытовала поговорка «Хочешь заработать комплекс неполноценности – посмотри, как работают гномы». Ха! Они никогда не видели за работой техноида. В принципе, даже разглядеть хоть что-нибудь было сложно – стальные пальцы мелькали с невероятной скоростью.
– А зачем тебе такая большая… штука? А, бабушка-дройд?
– Чтобы узнать, кто ты такой, внучка-мужчина…
Я несколько опешил. Дройд решил устроить себе ликбез и почитать сказки?
– Ты же не хранишь бесполезную информацию…
– Я и не храню. Просто у меня уходит значительно меньше времени на поиск в МИСС.
Над сутью его ответа я почему-то задумался только во вторую очередь.
– Эммади, что ты собираешься делать?
– Я уже ответил – я хочу узнать, кто ты.
– Имеешь в виду, кем я был до… этого?
– Да.
– Эммади, но… Ты уверен, что это нужно? Ты же сам сказал мне, что я – не тот человек, которого стерли. И его тело, его жизнь, его прошлое – они не мои. Зачем мне знать о них?
