– Впрочем, и без слов видно. Какие-нибудь просьбы? Извините, что мы пока оставляем вас здесь. Это требование врачей. Как только вам станет лучше, я сам провожу вас в старое гнездышко. К нам! Наверх!
Он тер руки, улыбался, валял дурака, не стыдясь врачей и своего окружения.
– Где мои девочки?
– Черт возьми, не знаю, дорогая. Мне доложили, что они еще в подвале, но где именно, пока затруднясь ответить. В тот день вы навели небольшой беспорядок. Наверняка, малышки испугались, воспользовались паникой и скрылись на нижних этажах. К счастью, никто не пострадал. Мне доложили только об исчезновении одного охранника. Я думаю, тоже от страха забился куда-то. Ну, не волнуйтесь так. Найдем мы их, найдем.
Он весело засмеялся и махнул адъютанту рукой. Тот ловко смахнул с медицинского столика пузырьки и стаканчики, установил передо мной небольшой ноутбук и застыл в ожидании дальнейших распоряжений.
– Взгляните, коллега, – сказал генерал. – Вам будет интересно.
Его толстые щеки порозовели от восторга.
– Они вышли с нами на контакт! Это уже научный факт!
На экране появилась Горгона. Я впервые видела ее грозный лик и таинственную мощь холодного взгляда. Над ее головой мелькали светляки трассирующих пуль. У верхнего края все больше и больше разрасталось красное пятно. Вся левая половина экрана внезапно превратилась в синюю бездну. На темном фоне мелькнул знакомый вид того прекрасного и жуткого мира. Я видела, как охранники пинали и толкали мое тело. Как они волокли меня за ноги, и как с моей щеки сползала кожа…
– Что скажете? До чего зрелищно! Посмотрим еще разок?
Я положила ладонь на квадратную лапу генерала.
– Чем кончилась погоня за тем человеком, которого я отследила?
– Да хлопнули, наверное, где-нибудь! Разве эти бездельники могут тонко сработать? Разгоню всех, ей Богу! Займусь вами, «гостями»! Но об этом мы поговорим позднее, когда вы поправитесь…
Суета закончилась не скоро. Я с облегчением вздохнула, оставшись одна. На мой призыв к Королеве пришел добрый отклик. Через минуту дверь отворилась, и в камеру шмыгнула повариха. Она хитро подмигнула мне, и за ее спиной показалась Рыженькая. Она бросилась мне на грудь.
Как здорово, что они живы и пока находятся вне опасности.
– Все хорошо. У нас здесь много друзей. Они обещают вывести нас на свободу. Королева говорит, что подготовила для нас ход из подвала. Мы ждем только вас…
Рыженькая шептала какие-то слова, гладила мои руки, но все теряло смысл и ценность. Моя слабость была плохой защитой. Тело подчинилось мощному призыву, и только одинокая слезинка могла бы рассказать, как я не хотела насилия этой непреклонной воли.
То был он – мой желанный художник. Его глаза сорвали с меня печали, заботы и одежды… Его руки были нежными и требовательными. Он уносил меня к пурпурным морям моей страсти, где на пушистой зеленой траве сияли капли росы, и я лишь шептала: «Ну что же ты медлишь…» Поцелуи душили меня, заставляя кричать от невыразимого наслаждения. «Пусть все летит кувырком…»
Какая-то часть меня с удивлением следила, как исчезают мои силы, чувства, сознание. Я растворялась в необычно податливом и безгранично пустом пространстве. Все превращалось в ничто. Но какая-то частичка меня с тревогой следила, как его воля сминает меня, с каждой секундой опустошая все больше, с каждым мигом меняя обличие нежного любовника на жестокого тирана.
Бездонная пропасть раскрылась передо мной. Я падала в нее, и только изумление от чудовищной подлости оставалось в душе, да и то недолго. Маленькая часть меня следила, как распадался рассудок обезумевшей и обманутой женщины. Осторожно и тщательно этот крохотный кусочек сознания оградил себя стеной, сократив свою деятельность до простейшей задачи – выжить, уцелеть.
Кто он? Откуда такая сила? Зачем все это нужно? Ответы падали в бездну, куда удалялась и я. Можно было понять его разумом. Непревзойденное искусство опроса, полное снятие информации, пробой полей на пике сексуального порыва. Но как объяснить несчастному сердцу, что единственный смысл жизни и борьбы за свою душу был оборван чужой и грязной игрой.
Внезапно я с удивлением осознала свою свободу. Все улетучилось как дым, и только тяжесть в ногах тревожила утомленный рассудок. Глаза с трудом открылись. Серый потолок. Мучительное усилие перевело взгляд ниже. Искаженное испугом лицо поварихи, ее искусанные окровавленные руки, разжимавшие мои челюсти. А дальше, в ногах, лежало распростертое тело Рыженькой. От носа к губам вилась узкая бордовая полоска. Остекленевший взгляд на почти детском личике…
– Рыжик, – тихо позвала я, не желая верить глазам. – Рыжик!
Этот вопль наполнил камеру, мой мозг и всю пустоту пространства, которое прежде было моим телом. Маленький, еще живой кусочек сознания разлетелся вдребезги, унеся боль, усталость и мое непонимание. Горгона знала все.
Эта рыженькая девушка вклинилась в мощный поток и перевела на себя энергетический удар, направленный в сознание умиравшей подруги. Она сожгла свой мозг, спасая ту, которой пророчили смерть.
– Рыжик, – прошептал Горгона, с трудом произнося незнакомое слово.
Она встала на колени. Белые продольные полосы света заискрились на янтарной ауре. Повариха тупо смотрела на нее, сжимая руку мертвой девушки. Горгона шептала молитву на итальянском языке. Эту молитву читал над ней Парризо, когда отравил ее, решив, что подобная смерть будет меньшим злом, чем пытки ревнителей церкви. Он не знал, что на рассвете пять всадников другого запредельного мира ждали ее в условленном месте. Он не знал, что его смертельный яд помешал великому плану. Он не знал, что потребуется почти восемь столетий мук и страданий, восемь веков ожидания и веры, восемь веков нерушимой клятвы истинных воинов…
– Простите, но мне удалось превратить вас в Горгону только с помощью таких радикальных мер!
