В ее взгляде сидел лягушонок, а в глазах лягушонка отражалась красивая величественная змея – одна из тех, что украшали венец Горгоны. Девчонка знала, что судьбы она лишилась давно. Она знала, что нить ее жизни была в моих руках.
– Сейчас ты пойдешь со мной, – прошептала змея. – Я забираю тебя к себе. Забираю из ада третьего отдела… спасая от боли и смерти… Возможно, когда-нибудь ты еще увидишь свой дом… увидишь родителей и того парня, которого любила… И ты будешь обязана этим мне…
Я протянула ей руку. Малышка находилась в состоянии транса. Из нее сейчас можно было веревки вить… Но не здесь же…
Она схватила мою кисть, как последнюю милость. Она целовала мои пальцы и рыдала. Она цеплялась за мою руку, боясь отпустить ее даже на миг. А я становилась Горгоной. И эта крошка, лежавшая ниц передо мной, лишь доказывала эффективность перемены. Оставались северные тона, немного мягкости и тонкий душевный надлом.
Вечером того же дня я поднялась на двенадцатый этаж спального корпуса, нашла нужную мне дверь и нажала кнопку вызова. Историк выглядел красивым даже в ночной пижаме. Наверное, я вытянула его из ванной – на кончиках мокрых волос сияли капельки воды.
– Извините меня. Зашла поболтать. Иногда мне очень одиноко, и хочется видеть знакомые лица. Я не слишком помешала вам? Может быть, вы заняты?
– Ну, что вы, детка! Это замечательно, что вы пришли. Проходите в гостиную. Одну минуту. Я приведу себя в порядок, и мы будем пить чай. Или вы предпочитаете коньяк?
Я сделала книксен и двинулась осматривать его жилье. Оно мало чем отличалось от моего. Та же пустота. То же отсутствие индивидуальных черт. В гостиной находился пульт, и это меня поразило. Я не предполагала, что кто-то имеет такие привилегии. Включив компьютер, я быстро просмотрела список сохраненных адресов электронной почты и вздрогнула… Здесь были домены правительственных учреждений и высших чиновников федеральной службы безопасности.
– Прошу вас, не удивляйтесь. В этом нет моих заслуг.
Полковник появился на пороге гостиной. Я торопливо закрыл окно программы и с улыбкой приподняла голову. Историк был в приталенной джинсовой рубашке, которая прекрасно подчеркивала его крепкий стройный торс.
– Если вы помните, полгода назад ФСБ направило в наш институт оперативно-следственную бригаду. Их обработкой занимались лучшие специалисты, и поскольку руководителя бригады поселили в этом номере, здесь было установлено не меньше тысячи жучков. После бесславного окончания федерального расследования жилье какое-то время пустовало. Никто не хотел селиться здесь. Вероятность прослушивания, всякие хитроумные излучатели – ну, вы сами все понимаете. А я старый холостяк. Вот меня и упросили перейти сюда. Этот пульт был приятной неожиданностью. Я помалкиваю о нем – ведь могут вспомнить и изъять. Потому и вас прошу не говорить начальству.
– Конечно, полковник. О, спасибо за чай. Признаюсь честно, я поступила некрасиво. Идея с беглецами- духами принадлежала вам, а я подала ее генералу как свою. Но мне нужно было его согласие. Понимаете? Я пытаюсь воссоздать Горгону. Это мой пунктик. Вы меня прощаете?
– Конечно, детка. Я историк, роюсь в книжках, читаю сказки. А реализация проектов – ваше дело.
– Вы милый.
Я нежно прижала его ладонь к груди.
– Не знаю почему, но мне захотелось увидеть вас и извиниться.
– Бросьте, коллега. Первая заповедь парапсихолога: ничего не объяснять. Пришли – и пришли. Сделали – так сделали. Но ваши слова еще больше укрепили уважение, которое я питаю к вам.
Я еще немного прибавила к потоку своего сексуального центра. Он порозовел… Но пока держался.
– А что вы можете рассказать о красной расе? Я встречала какие-то выкладки по магии. Кажется, эти существа описывали свой мир символами… Метаязык…
– Не совсем верно. Символизм качеств и общих принципов был дан черной расой. Символизм геометрических фигур и образов дарован красной расой. Белую расу характеризует числовой или количественный символизм. О красной расе мы знаем очень мало. Во времена наполеоновских войн одному из французских офицеров в Египте удалось похитить у смотрителя древней пирамиды некое подобие атласа уникальных фресок. Этому документу уделялось мало внимания, и до наших времен дошли лишь первые строки. Присаживайтесь к пульту. Ваша чашка, прошу. Может быть, вам что-нибудь покрепче? Да? Тогда и я с вами.
Полковника немного лихорадило. Я закачивала в его тело волны сексуальной энергии, которые исходили из необъятных глубин родовых пластов. Он все чувствовал и понимал, но ответной реакции не было. Увеличивать поток не имело смысла. Это лишь прервало бы встречу и привело к разрыву отношений. Бедняга, что же с ним делали его учителя?
– Вот фрагменты текста, собранные вместе. А, понимаю! Сейчас переведу.
Он подсел ко мне. Положив голову на его плечо, я сонно всматривалась в вязь иероглифов. Рюмка коньяка подняла вверх мою усталость.
– Заголовок можно перевести как обращение, призыв при прощании или оклик уходящего. Итак, слушайте.
«Я, джиннат Сах, представитель красной расы, свидетель истории, пришел, чтобы сказать. Надежды твои, человек, – ничто. Следуя правилу, извещаю окончание действия. Следуя закону, подвожу итог. Следуя мудрости, верю. Следуя сердцу, скорблю!
Джаер Иофант, даритель черной расы, предрек конец идущим пред тобой. И вот уже клонится стебель нового побега. Было время, когда люди знали и могли. И в жизни ценилась сознательность существа, степень его реализационной власти. Мы дети тех, кто могли творить, но мы уже не знали. Что говорить о вас, кто не ведает, что творит, и не знает, как воплотить свое предназначение?
Смиряясь перед величием ушедших, чья деятельность все еще звучит отголоском в обрушенных колоннадах мироздания, я, джиннат Сах, говорю о твоем ничтожестве, человек. Ты лишь жалкое отражение
