что мы их поддерживали продовольствием, и нам было бы очень обидно, если бы они понесли от вас теперь большой урон». Стало быть, положение стало ясным для Англии, для Франции, для всех. Северный оплот контрреволюции пал. Как раз вечером я получил телеграфное донесение о том, что мы там захватываем на всех путях к Архангельску, Онеге и Мурманску огромные трофеи, все то, что Англия и Америка доставляли белогвардейцам. Там есть и орудия, и автоматы, и винтовки, и патроны, большое количество самолетов, много бронированных поездов, и все это переходит в руки нашей славной 6-й армии.
ДЕНИКИН И ПОЛЬША
Вместе с тем на нашем важнейшем фронте – Кавказском, где еще стоит против нас довольно сильный враг – Деникин, побитый, но не разбитый вконец, наше положение становится все лучше и лучше. После того как подтянулись наши резервы, снова обнаружился наш перевес, и нет сомнения, что днем раньше или позже мы вступим в Ставрополь, Екатеринодар и Новороссийск и, вероятно, не остановимся на этих пунктах. Военное положение наше вполне хорошо. Можно это сказать, не хвалясь и не питая себя иллюзиями. Трудно поверить, что Польша решится теперь выступить. Что Ллойд-Джордж ей «не советует» нападать на нас, об этом мы слышали, но еще важнее, что ей не «советуют» этого делать варшавские, лодзинские и домбровские рабочие. Польские советы рабочих депутатов за последнее время, невзирая на то, что там еще сильна власть и влияние партии социал-патриотов, занимают более решительную позицию, требуя от польского правительства мира с Россией.
ВОПРОС О 1-Й АРМИИ ТРУДА
Наше международное и военное положение создает крайне благоприятную обстановку для перехода к мирному труду, и это должно сказаться в ближайшие дни на вопросе о 1-й армии труда. Когда только возникал вопрос о том, как быть дальше с 3-й армией, военное положение было несравненно хуже, чем теперь; оно было менее определенно, и мы ставили своей задачей сохранить армию, как армию, со всем ее старым аппаратом, выделив из нее что можно для трудовых задач.
Сейчас дело можно поставить более решительно и более целесообразно с точки зрения трудового применения армии. Разумеется, каждому из нас ясно, особенно вам, армейским работникам, что в армии есть две стороны. Одна, это – определенная форма организации, которая приспособлена для определенных задач, т.-е. для действия с оружием в руках на линии огня. Под этим углом зрения строится организация отдельных родов оружия, аппарат снабжения, штабы. Это не есть аппарат трудовой. С другой стороны, в нашей армии мы имеем рабочих, крестьян, уже закаленных в боях, связанных дисциплиной, связанных единством приемов, единством действия, что является огромным преимуществом, особенно в условиях хозяйственной расхлябанности и расшатанности. Стало быть, одной своей стороной армия плохо применяется к трудовым задачам. Возьмите штабы, управление военных сообщений, органы снабжения, возьмите кавалерию, возьмите даже пехоту, которую лучше и скорее всего можно применить к трудовым задачам, – и вы встретите много затруднений. Но особенно это относится к штабам и правлениям более высокого порядка: дивизионным и армейским. Все усилия руководящих работников 3-й армии привели к тому, что армия смогла выделить для непосредственной работы не более 23 % своего состава, т.-е. меньше одной четвертой части, разумеется если считать не только штыки и сабли, не только нестроевые команды, но и все тылы и всю санитарную часть с больными, выздоравливающими и пр. Это – число в высшей степени незначительное. Мы до поры до времени могли с этим мириться, потому что стремились тогда сохранить армейский аппарат целиком, предполагая, что может быть ранней весной понадобится его перебросить или сплавом на юг, на Кавказский фронт, или же походным порядком и по железной дороге на восток, в Сибирь.
Сейчас положение выяснилось: у нас нет никаких оснований опасаться или ожидать, что весь армейский аппарат бывшей 3-й армии понадобится для переброски на тот или другой фронт. И сейчас надо поставить более решительно вопрос о трудовом применении, об организационном приспособлении бывшей 3-й армии снизу доверху для трудовых задач. Не 23 %, а 75 %, а если окажется возможным, то и все 100 % бывшей 3-й армии, ныне 1-й армии труда, должны быть непосредственно приспособлены для трудовых задач.
ЛИКВИДАЦИЯ АРМЕЙСКИХ УЧРЕЖДЕНИЙ
Ни для кого не тайна, что 3-я армия представляет собой организм не вполне нормальный: сейчас у нее огромная голова и очень маленькое туловище. Чтобы весь этот армейский аппарат нам понадобился, особенно теперь, когда освободилась 6-я армия, также крепкая, закаленная и имеющая за собой славное боевое прошлое, но более близкая к Западному фронту, – это предполагать трудно, и сейчас, я говорю, мы можем гораздо свободнее уже подойти к штабам, ко всем учреждениям и управлениям 3-й армии и использовать их личный состав и материальные средства более широко, не ставя себе задачей сохранение армейского аппарата в целом, ибо совершенно ясно, что долго сохранять организацию, из которой только 23 % могут работать – нецелесообразно. С таким положением можно было мириться только до тех пор, пока нам эта организация была нужна прежде всего как армия, а для труда мы ее применяли между прочим, поскольку она была временно свободна. Но с того момента как мы решили, что эта армия может быть пущена в труд целиком, мы должны поставить себе задачей, чтобы по крайней мере 75 % – три четверти живых работников армии – нашли себе трудовое применение.
Вот почему мы сейчас приступаем к ликвидации армейских учреждений, но такой ликвидации, результатом которой будет не простой распад этих учреждений, а их преобразование, реорганизация, выделение различных органов, непосредственно необходимых для трудовых задач. Мне пришлось когда-то сравнивать эту работу перевода армии на трудовое положение с разматыванием мотка ниток. Нитки с мотка перематываются в клубок. Если просто дернуть нитку – клубок придет в беспорядочное состояние, соберется в массу, спутается и не будет пригоден. Если же с мотка нитки перематывать таким образом, что, скажем, один будет держать, а другой наматывать, то можно клубок намотать в том порядке, который нужен: крестом или сплошь.
Мы стояли перед задачей с боевого армейского мотка перемотать армию в трудовой клубок. Само собой разумеется, сперва мы поступали осторожно. Мы говорили: будем перематывать на трудовой клубок, но потихоньку, на 23 %, – не больше. А когда нужно будет пойти на борьбу с Ллойд-Джорджем, Клемансо, Деникиным – мы снова с клубка перемотаем на моток. Сейчас мы можем быть уже смелее. Мы можем без труда перемотать 75 %, оставив только воинские части, ибо армейские управления, штабы у нас имеются на всех фронтах. Если на Кавказском фронте (надо готовиться всегда к худшему) окажутся затруднения, то туда потребуется не штаб, не УПВОСО, и даже не органы снабжения, а уральская дивизия, кавалерийская дивизия и т. д., которые должны быть сохранены в неприкосновенности. Более того: необходимо сейчас выделить, – и такое указание будет дано политическому отделу бывшей 3-й армии, теперь армии труда, – из центральных армейских учреждений и управлений соответственных работников и направить их в уральскую и кавалерийскую дивизии, чтобы их укомплектовать, укрепить, поднять в трудовом, и в военном, и в политических отношениях.
Надо сначала размотать тылы, с одной стороны, в интересах трудовых учреждений – фабрик, заводов, а с другой – в интересах воинских частей как таковых. К тому же, мы гораздо свободнее сможем извлечь из могущественных тыловых учреждений армии квалифицированных работников – техников, специалистов, которых в армии очень много, и передать их либо в одиночку, что хуже, либо отрядами, организованными ядрами – на фабрики и заводы, на транспорт, в хозяйственные предприятия, для того чтоб они внесли туда то, что составляет великое завоевание рабочего передового пролетариата и сознательного крестьянина, прошедших школу Красной Армии, т.-е. твердость, сознательность, дисциплину, готовность для достижения своих целей, т.-е. целей рабочего класса, идти до конца, жертвовать всеми силами, а если нужно – жертвовать и своей жизнью. Вот эти черты, характеризующие военного коммуниста, нужно внести в нашу хозяйственную жизнь.
ВОПРОС О РАБОЧИХ ОРГАНИЗАЦИЯХ
Когда мы ставили вопрос о милитаризации нашего хозяйства, то некоторые товарищи – даже некоторые товарищи коммунисты – впадали в сомнение и говорили: «неужели же вы думаете заменить профессиональные союзы или совнархозы военными учреждениями, штабами, командирами?». Само собою разумеется, об этом не может быть и речи. Основной, незыблемой, фундаментальной формой организации рабочих является производственный профессиональный союз, и все совнархозы – уездные, губернские, центральные или областные – являются руководящими организациями нашего промышленного хозяйства. Это бесспорно, и, конечно, никакой штаб дивизии, никакой командир не может заменить эту специальную
