поддержания порядка в Польше, то мы заявляем, что польские народные массы и, в особенности, рабочий класс Польши, способны поддержать порядок в стране. Кроме того, этот аргумент, равно как и ссылка германской делегации на нежелание допустить в Польше народную революцию, является вмешательством во внутреннюю жизнь страны, против которого, как и вообще против всякой опеки со стороны соседних империй, мы самым решительным образом протестуем.
Гг. представители Австро-Венгрии и Германии не найдут в Польше ни одной более или менее серьезной политической группы, которая осмелилась бы публично выставить другой лозунг.
Далее гг. представители Австро-Венгрии и Германии заявляют, что Польша уже самоопределилась. На это мы отвечаем так:
Население Польши и, в особенности, польский рабочий класс еще ни разу не опрашивались по этому поводу. Более того: оккупационные власти ввели в стране режим, безусловно исключающий свободное волеизъявление, благодаря чему немецкая демократия до сих пор еще не знает, какие порядки царят ныне в оккупированной Польше. Сотни тысяч рабочих, авангард демократии, были увезены в Германию; как это произошло, хорошо известно из заявлений в рейхстаге гг. депутатов Тромпчинского и Корфанти; факты, оглашенные ими, до сих пор не опровергнуты германским правительством. У рабочих, оставшихся в Польше, отнята свобода печати, слова и собраний; предвыборная агитация при выборах в Варшавскую городскую думу всячески тормозилась, а затем вожди рабочего класса были вывезены в германские концентрационные лагери. Печати запрещено свободно высказывать свое отношение к России и Германии. В указе, опубликованном в немецкой печати, лодзинский полицеймейстер угрожает смертной казнью за забастовки. Рабочие демонстрации разгоняются вооруженной силой. Преследуются не только рабочие и сочувствующие революционной России, но также и сторонники центральных держав, поскольку они в практических вопросах осмеливаются иметь свое особое мнение, как это было, напр., в случае ареста Пилсудского, организатора легионов, а равно и самих легионеров, до сих пор еще томящихся в германских концентрационных лагерях.
Итак, истинный голос Польши и, в особенности, ее рабочего класса не мог свободно раздаться. Однако, подлинное настроение Польши должно быть известно в Германии, хотя бы из парламентских речей гг. депутатов Тромпчинского и Корфанти в рейхстаге. Даже прусский министр фон-Лебель принужден был публично констатировать недовольство населения Польши политикой Германии.
Одно не подлежит сомнению, а именно, что все население Польши, в особенности ее пролетариат, относится отрицательно к оккупации и к немецким планам по вопросу о будущем Польши.
В Польше существуют две организации, опирающиеся на массы: буржуазная – так называемая народовая демократия – и социалистические рабочие партии. И вот, народово-демократические и социалистические круги самым решительным образом отклоняют всю политику центральных держав, якобы дарующую Польше свободу. Это доказывают письменные заявления этих партий, это доказывают демонстрации на улицах городов Польши. Мало того: мы утверждаем, что в Польше нет ни одной партии, которая была бы согласна с немецким проектом относительно Польши. Существующие в Польше правительственные органы, выражающие будто бы самостоятельную польскую государственность, являются учреждениями Германии, и ни доверием, ни поддержкой народа, в особенности же рабочего класса, не пользуются. Но даже и эти органы относятся отрицательно к германским планам, как это и доказывается перипетиями с Государственной Радой. Настроение последнего времени достаточно ярко отразилось в речи польского министра Станишевского в Шиперно, где томятся легионеры.
Не менее остро стоит вопрос о границах Польши, вопрос, оставленный Германией открытым для осуществления ее захватнических целей.
Ввиду всего этого, утверждение именно Германии о будто бы уже происшедшем самоопределении Польши совершенно не основательно.
В доказательство своих слов мы можем предложить австро-венгерской и германской делегациям документальные данные, даже данные чисто официального характера, достаточно ярко рисующие подлинное отношение Польши к «освободительной» политике Германии.
Если же Германия желает убедиться в правильности наших утверждений и в подлинности представленных нами документов, пусть она исполнит наше главное требование, – выведет оккупационные войска и тем самым предоставит возможность польскому трудящемуся народу свободно проявить свою волю.
Мы же от имени польского пролетариата торжественно заявляем, что до сих пор только революционная Россия стоит на страже истинных интересов и свободы польского народа, и что, не будь Польша оккупирована, она уже в настоящее время обладала бы той же свободой, которою пользуются прочие народы России. Отказ же Германии вывести войска из Польши и скрывающееся за этим отказом намерение сделать Польшу орудием завоевательных стремлений Германии являются скрытой аннексией и вмешательством во внутренние дела Польши. Вместе с тем эта политика поддерживает польские имущие классы в ущерб интересам польских трудящихся масс. Царский гнет заменен в Польше гнетом более современным. Польский рабочий класс, имеющий за собою в прошлом героическую борьбу с царизмом, никогда на это не согласится.
Представители социал-демократии Польши и Литвы Станислав Бобинский. Карл Радек.
Приложение N 9
Декларация представителя Комиссариата по литовским делам (приложенная к протоколам мирной конференции в Брест-Литовске от 10 февраля 1918 г.)
Здесь неоднократно заявлялось гг. представителями делегаций центральных империй, что население Литвы, как и население Польши и Курляндии, уже самоопределилось, в смысле независимости Литвы; при этом указывалось на правомерно возникший орган нового государственного образования, который будто бы уполномочен выражать волю широких кругов населения Литвы. О каком органе идет дело, мы узнали из речи генерала Гофмана, который на заседании от 12 января сказал, между прочим, следующее:
«11 декабря 1917 года литовский ландрат, который был признан литовцами – как внутри страны, так и за границей – единственным правомочным органом литовского народа, объявил о полном разрыве всех государственных связей, которые у него когда-либо существовали с другими государствами».
По этому поводу я считаю необходимым заявить следующее:
Литовский ландрат состоит из двух членов, избранных на так называемой Виленской Литовской Конференции (18–22 сентября), в состав которой не вошло ни одного рабочего. Эта конференция была составлена произвольно, по приглашению самозванного организационного бюро, а не на основании правильных демократических выборов, без активного участия широких литовских масс, при отсутствии свободы слова и собраний. Она работала при закрытых дверях. Оккупационные власти запретили даже опубликовать отчеты о ее занятиях и не разрешили напечатать резолюции конференции. Это было сделано ввиду того, что на конференции со стороны крестьян и других участников раздавались самые решительные протесты против режима оккупационных властей, и высказывалось желание во что бы то ни стало от них освободиться. На той же конференции было решено, что она не будет иметь юридической силы и не явится правомочным органом для установления характера отношений к соседям, ибо она не избиралась населением. «Для установления отношения к соседям, – читаем мы в резолюции конференции, – должно быть созвано Учредительное Собрание Литвы, избранное на демократических началах всем ее населением».
Ясно, что ни нынешний литовский ландрат, ни расширенный по мысли оккупационных властей ландрат не имеют права провозглашать себя «единственным правомочным органом литовского народа» и определять его отношения к соседним государствам. Против такого рода притязаний высказалось подавляющее большинство конференции. Главным образом это было сделано под давлением рабочих и крестьян, которые ни в коем случае не могут признать правомочным представительством литовского народа орган, созданный при прямом участии оккупационных властей. Накануне конференции в Вильне была принята следующая резолюция:
«Собравшись 16 сентября в Рабочем Клубе, представители еврейских, польских, литовских и белорусских демократических и социалистических кругов населения постановили требовать, чтобы право решать вопросы о будущем Литвы, ее управлении и установлении ее взаимоотношений с соседними государствами или народами принадлежало только Учредительному Собранию, свободно избранному от всей литовско-белорусской области. Ввиду этого, собрание решительно протестует против узурпирования
