для выхода населения, задержания тех бандитов, кто замарал себя кровью ни в чем не повинных людей. По отказавшимся капитулировать — огонь из всех средств. Операция подтверждала бы решимость и последовательность федеральных властей в борьбе с бандитизмом и терроризмом. Я уверен, если бы ультиматум Пуликовского был осуществлен, не распоясались бы басаевы и хаттабы, не было бы ни криминального беспредела в Чечне, ни терактов в Буйнакске, Москве, Волгодонске, Владикавказе, ни агрессии в Дагестане, ни вообще второй войны на Кавказе.
Кто-то из великих сказал: «Восток любит суд скорый. Пусть даже неправый, но скорый». Что-то тут есть…
Почувствовав, что федеральный центр «буксует», бандиты обнаглели: бесконечные «переговоры» воспринимали не как стремление Москвы к миру, а как слабость государства. И в чем-то, видимо, были правы. Один из показателей этого — сознательно сформированное ложное общественное мнение. Возьмем тот же сбор подписей (весной 96-го) в Нижнем Новгороде и области «против войны в Чечне». Не хочу обвинять его инициатора Бориса Немцова, а тем более людей, ставивших свои автографы на подписных листах, однако смею с уверенностью предположить, что если бы даже намного популярнее Немцова политики надумали организовать подобные акции на Кубани или Ставрополье — им бы в первой же станице дали от ворот поворот. На Юге России люди, как говорится, на своей шкуре испытали, что такое криминальная Чечня. Им не надо было глядеть в телеэкран или в газеты, выясняя те или иные нюансы конфликта на Кавказе. Их твердая позиция выстрадана жизнью. А на Средней Волге многие верили ангажированной (иногда и искренне заблуждавшейся) прессе, откликались на сомнительные призывы политиков, далеких от проблем Чечни.
Пуликовский знал Кавказ, знал, как следует поступать с одуревшими от безнаказанности «абреками», знал, как прийти к настоящему миру — через уничтожение тех, кому мир, по большому счету, не нужен. Его трудно было обмануть нижегородскими подписями, на которые охотно «клюнул» Б. Ельцин. И уж совсем невозможно было купить, как хвастливо грозился Б. Березовский.
В тот нелучший период российской истории боевой опыт, порядочность, солдатская верность присяге не были в особой цене. Его отцовские чувства грязно извратили, использовав в корыстных целях, его генеральскую честь запятнали, принудив нарушить слово, не выполнить своего обещания. Какой нормальный боевой офицер это выдержит? Конечно, Константин Борисович надломился внутренне, замкнулся в себе, ушел из армии, которой отдал лучших три десятка лет жизни. Мне казалось, что он потерял все на этой войне. Я, признаюсь, боялся, что он больше не поднимется. Но, слава богу, пришли другие времена.
Идею назначить Пуликовского своим полпредом в Дальневосточном федеральном округе подсказал В. Путину А. Квашнин, поскольку мог со спокойной совестью поручиться за боевого генерала, высокопорядочного человека, к тому же обладающего огромным организаторским опытом.
Мы встретились с Константином перед его отъездом в Хабаровск, на место новой «службы». Был июнь двухтысячного года. Уже разгромлены основные силы бандитов в Грозном, в Комсомольском уничтожена огромная банда Р. Гелаева, президент вновь твердо заявил: «Уважающая себя власть с бандитами переговоров не ведет. Она их или изолирует от общества, или уничтожает…»
Пуликовский был на эмоциональном подъеме, не скрывал своей радости. Мы не говорили о плохом, вспоминали из прошлого только приятные моменты. Шутили по поводу того, как нас путали. Мы чем-то похожи с Костей, прежде всего, видимо, тембром голоса и манерой говорить… Однажды даже моя жена, увидев на экране телевизора короткое интервью Пуликовского, поначалу приняла его за меня.
Мы от души смеялись тогда, наверное, впервые за последние четыре года.
ГЛАВА 5. НИ ВОЙНЫ, НИ МИРА
СВОБОДА И РАБСТВО
Хасавюртские соглашения еще сильнее затянули узел кавказских проблем. Ставя свою подпись, А. Лебедь вряд ли мог полагать, что боевики пойдут на разоружение и прекратят свою противозаконную деятельность. Наши воинские части еще находились на территории Чечни, а лидеры Ичкерии уже приступили к восстановлению своей армии, в диверсионных школах и лагерях разворачивалась подготовка будущих террористов.
В середине 1997 года состоялся выпуск в одной из таких школ в Грозном. Перед выпускниками выступил Салман Радуев. Привожу его речь почти полностью, ибо она весьма символична и носит программный характер.
'Братья, сегодня вы выходите из стен нашей школы. Четыре месяца ваши учителя обучали вас искусству диверсий, подкупа, распространения слухов и многому другому. Вы все принимали участие в святой войне за независимость Ичкерии, и не важно, что среди вас не только чеченцы и мусульмане. Ичкерия стала их настоящей родиной, в борьбе за свободу которой они проливали кровь. Живут они по законам шариата. Они наши братья.
Сейчас Москва пытается убедить всех в том, что она подарила нам мир. Я этому не верю, как не верит в это ни Шамиль, ни Аслан, ни многие другие, которые с оружием в руках добывали независимость. Все обещания Москвы о финансировании — не более чем разговоры для дураков. Деньги, переведенные через русские банки, осядут в карманах чиновников. Аслан — молодец. Он водит Ельцина за нос и, наверное, сможет получить деньги на наш национальный банк. А если даже не получит, ничего страшного. Нам русские деньги не нужны. Нам дадут некоторые европейские страны, а также Пакистан, Афганистан и Иран. От них мы получим и деньги, и оружие, и технику, чтобы вооружить нашу армию. Да и среди высших русских чиновников много таких, которые готовы нам продать оружие, продукты, обмундирование…
Наши требования:
— полная политическая независимость Ичкерии;
— Россия, как проигравшая войну, обязана выплатить контрибуцию, всю до копейки, без всяких условий;
— с теми, кто в войне поддержал Москву, разберемся по законам шариата…
Уже завтра некоторые из вас приступят к выполнению своих заданий. Ваша задача — сеять смертельный ужас среди тех, кто продал Аллаха. Они каждый час должны чувствовать холодную руку смерти. Среди всех военных, которые пока находятся на нашей территории, необходимо посеять растерянность и страх. Захватывайте их в заложники и убивайте. Аллах все простит, а на крики политиков внимания не обращайте — это не более чем шумовая завеса.
Особое задание тем, кто осядет в России и соседних государствах. Ваша задача — внедриться во властные структуры, административные и финансовые органы. Ваша задача — дестабилизировать обстановку, экономику и финансы. Создавайте базы, подбирайте людей, ждать долго не придется. Если до весны Ичкерия не получит полной свободы и независимости, мы нанесем удары практически во всех крупных промышленных городах.
В своей работе обращайте внимание на казачество. Это наши давние и самые страшные враги. Но Аллах милостив — большинство атаманов продажны и алчны. За деньги они могут продать не только казаков, но и мать родную. Под крышей казачества создавайте совместные предприятия и затягивайте их в финансовую яму. На Ставрополье уже есть атаманы, которые прямо работают на нас. Теми выпускниками школы, кто будет действовать в казачьих структурах, уже получены ярлыки и компроматы на атаманов.
Необходимо обратить внимание на районы, где находятся войска (солдаты и офицеры — голодные, они продадут любое оружие), — это Кочубеевский район, Невинномысск, Шпаковский район, Ставрополь, Буденновск, Нефтекумский район. Необходимо составить списки тех офицеров, контрактников и особенно казаков, кто принимал хоть самое малое участие в войне. Они подлежат уничтожению в первую очередь.
Вам необходимо обливать грязью тех русских, которые настроены патриотически. Их очень легко обвинить в фашизме, антисемитизме и национализме. Тех иноверцев, которые захотят встать под Святое знамя Пророка, необходимо вязать кровью. У них нет тогда пути назад.
Необходимо расширять сеть мусульманских школ и принимать туда не только правоверных. Дети — тесто: кто лепит, тому и будут служить. Используйте бездуховность русских.
На территории национальных республик сейте национальную рознь. Стравливайте националов и русских. Любую беду сваливайте на русских. Тех националов, которые не хотят жить по законам шариата, — уничтожать, а вину валить на русских.
