оказался значительным. Ганская была в растерянности, Бальзак стал призывать ее покинуть имение и отправиться во Францию. Она оставалась глуха к этим предложениям. Быть может, появился претендент на ее руку? Анриетта уверяла, что это не так, но заметила, что графиня тоже отмечена милостью Божьей и подумывает удалиться в монастырь. От подобной перспективы Бальзак слег с желтухой.
Едва поправившись, вернулся к трудам, налегая на черный кофе, который готовил сам: мокко, кофе с Мартиники и бурбон. Иногда выпивал литр в день. Не хотелось верить, будто Ева охладела к нему настолько, что готова посвятить себя только Богу. В письмах он умоляет и увещевает ее. В результате та соглашается на путешествие, а так как польке трудно получить от властей паспорт, позволяющий въезд во Францию, страну, подрывающую основу авторитарной власти, Ева выбирает Дрезден, где живут многие ее соотечественники. Бальзак немедленно просит снять для него комнату. Но «La Presse» начинает печатать «Крестьян», которые еще не доведены до конца, надо спешно поставлять недостающие фрагменты. Да разве можно создать шедевр, когда счет идет на часы? Перо летит по бумаге, сам он мечтает об одном: прохладная рука Евы у него на лбу.
Критика «Крестьян» была убийственной, автора обвиняли в том, что он порочит жизнь деревни, представляя ее тружеников отбросами общества. А Бальзак важничал перед Ганской, заявляя, что обрел весь свой блеск, способности, воображение, что «Крестьяне» будут шедевром, сравнимым с «Цезарем Бирото» и «Блеском и нищетой куртизанок», которыми все восхищаются, и не без оснований. Эти победные реляции должны пробудить у Евы желание как можно скорее видеть его подле себя в Дрездене. Но она медлит. Оноре начинает подозревать, что ее окружают враждебно настроенные по отношению к нему люди, между тем сплетни и пересуды ей противопоказаны. Пусть тогда вместе с Анной едет к нему: всегда можно найти способ пересечь границу без паспорта. Если будет такая необходимость, он впишет их в свой как сестру и племянницу, которые будут жить в Париже инкогнито. Вместе они обойдут город и выберут себе уголок для будущего семейного счастья. Чтобы не тратить время попусту, писатель сам отправляется на поиск дома, достойного их любви. Ничего подходящего. Как всегда, он не желает мелочиться, покидая свои романы, вступает в их продолжение. Но мечта непременно осуществится, надо только продать Жарди, как можно выгоднее пристроить «Крестьян» и «Человеческую комедию», привлечь здравый смысл Ганской. Ему не сидится на месте, работать становится невозможно, Бальзак почти на грани безумия.
Практичный ум Ганской тем временем занят совсем иной женитьбой: подвернулась подходящая партия для Анны. Поляк благородного происхождения, граф Георг Мнишек, эстет, блондин, нежный любитель насекомых, достаточно богатый, проникнутый внушающим доверие мистицизмом. Ева и думать не хочет о том, чтобы изменить свою жизнь, пока не устроена ее единственная дочь. Кто знает, как отреагирует потенциальный жених на известие, что будущая свекровь вот-вот станет супругой французского писателя. Его отказ станет ударом для Анны. Оноре живо принимает участие в происходящем и ведет себя, словно отец, который должен доверить свою дочь неизвестному. Он предостерегает Еву от столь необдуманного шага: абсурдно выбрать зятя-поляка, когда к представителям этой нации в России относятся столь враждебно! Тем более что намечался жених из Силезии. Эта партия гораздо более подходящая! Но бедная маленькая дурочка Анна и слышать не хочет об «иностранце», она настоящая польская патриотка. Бальзак настаивает, что в сложившейся ситуации выходец из Силезии во всех отношениях лучше поляка, это означает свободу, ну или почти свободу, можно будет хотя бы беспрепятственно передвигаться. По его словам, муж-поляк – худшее из того, что можно пожелать Анне. И далее развивает свои политические воззрения, уверяя, что при существующей системе Польше уготованы одни несчастья – она будет уничтожена любой ценой. Выйти за поляка, обремененного средствами, патриотизмом и отвагой, означает приобрести славное несчастье, призвать на свою голову громы и молнии, короче говоря, настоящая беда. Заключение: при активном участии Востока через десять лет карта Европы станет иной, Польша попадет под власть Пруссии, женитьба на представителе этой страны гарантирует блестящее будущее.
Он сыплет пророчествами, любуясь своим мраморным бюстом работы Давида д’Анже. Ему кажется, что будущие поколения уже склоняются перед ним, вечность признала его своим. Оноре пишет Ганской: «Восхитительно, производит потрясающее впечатление. Хорошо, что я заказал постамент. Иначе на что я поставил бы этого колосса и как бы чувствовал себя?» Но произведение это не может быть выставлено в Салоне, на нем выбито посвящение другу Бальзаку, а это категорически запрещено правилами Салона. Оноре сожалеет, но сейчас его особенно беспокоит, что трудно стало работать: «Я не могу выжать ни строчки из моего мозга, у меня нет ни смелости, ни сил, ни воли. Я редактирую „Человеческую комедию“ просто потому, что страницы попадаются мне под руку». В чем причина такого состояния? Дрезден. Его держат поодаль от происходящего. Письма от Евы редки и уклончивы, никакой нежности. Говорит, что, выдав замуж дочь, уйдет в монастырь. Вот еще новый способ мучить его. Он в ярости, словно дикий зверь, вновь попрекает Анну за глупый выбор жениха-поляка: «Богатая полька твоя дочь окажется в исключительно опасном положении. Император Николай стремится любой ценой добиться единения своей империи, и в этом ему мешают католицизм и национальное самосознание поляков, с которым необходимо покончить… Его мишенью будет все, что выделяется из общего ряда, величие, богатство, любовь к Польше, сила… Желание Анны выйти за поляка губительно для ее будущего… К тому же, ставя свое счастье в зависимость от внешности, Анна не принимает в расчет, что самый прекрасный в мире юноша может стать чудовищем, она ничего не знает о физическом отторжении, следствии собственно замужества». Эти грубые упреки и мольбы задевали Еву за живое, она сердилась, дулась, но сообщала Оноре, что прощает убийственную прозу его писем. Тот был тронут, рассыпался в благодарностях (теперь он называл любимую Линетт): «Ах, Линетт! Теперь мой черед повторять слова, которые я расцеловал в твоем письме: Я прощаю тебя! Я целовал их со слезами на глазах, так как в них прочел всю твою любовь… О, спасибо за боль, по которой можно судить о всей глубине чувства. Зайчишка мой, прости меня, будь собой, делай, как считаешь нужным, все, что пожелаешь, и, если случайно причинишь боль, я буду счастлив чинить порванную сеть… На любовь, подобную твоей, можно ответить только такой же любовью. Пиши мне много или мало, вовсе не пиши, все равно я знаю, что ты любишь меня. С Анной поступай, как знаешь».
После жаркой полемики по поводу замужества Анны он капитулирует по всему фронту и очень скоро вознагражден за это. «Я хочу видеть тебя», – пишет Ганская. Победа! Бальзак решает немедленно прервать все свои работы, отменить все встречи и пуститься в путь: «Я спровадил и „Человеческую комедию“, и „Крестьян“, и „La Presse“, и читателей… и задуманный мною томик „Мыслей и максим господина де Бальзака“ (этого господина ты знаешь), и мои дела с „Le Siecle“, которые должны завершиться на этой неделе. Все! Я так счастлив уехать, что не в состоянии спокойно писать. Не знаю, сумеешь ли ты прочитать письмо, но по моим каракулям поймешь, как я рад. Во всем, что не поддастся расшифровке, – счастье и любовь».
Бальзак покидает Париж двадцать пятого апреля 1845 года и прибывает в Дрезден первого мая. Останавливается в гостинице «Город Рим», где госпожа Ганская заказала для него комнату. Сама с Анной жила в другой гостинице. Оноре обнаружил, что Еву гораздо больше собственного занимает счастье дочери. Возлюбленная показалась ему в высшей степени беспокойной и властной, такой он не знал ее раньше. Не огрубела ли за время вдовства? Надо убедить ее, что он занимает во Франции достойное положение, а для этого может похвастаться единственным знаком отличия – недавно стал кавалером ордена Почетного легиона. Ему самому это кажется сущим пустяком по сравнению с уважением, коего заслуживает. Карикатуристы не могли упустить случая съязвить по поводу получения им этой награды: рисовали, как писатель подвешивает крест на свою легендарную трость.
Бальзак был настроен против жениха Анны, но с первой же встречи нашел его общество превосходным, хотя самого юношу несколько наивным: он был богат, говорил по-французски, хорошо рисовал, увлекался насекомыми и ископаемыми, казался по-настоящему влюбленным. Предки его оказались и вовсе замечательны: в их числе – Марина Мнишек, которая в 1605 году вышла замуж за Лжедмитрия и год, до убийства супруга, царствовала в России, пережила период потрясений, приход нового самозванца, в коем вынуждена была признать своего супруга, казнена в 1613-м, когда на власть призван был Михаил Федорович, основатель династии Романовых. Бурная, кровавая история не могла не заинтересовать Бальзака. Что в ней правда, а что – плод воображения? Он мог бы воссоздать похождения этой далекой предшественницы Георга…
Через несколько дней Оноре уже негодовал по поводу пересудов, которые его окружали, да и Ганская торопилась избавиться от назойливого любопытства дрезденских поляков. Одиннадцатого мая все четверо – Бальзак, Ганская, молодые люди – выехали в Бад-Хомбург и Канштадт, где Ева хотела полечиться термальными водами. Анна и Георг, казалось, искренне привязались к их спутнику, он с удовольствием
