роде — вот в местах этих соединений и появляется личность.
— Верно, — подхватил Лоренц. — Теоретически любой такой пучок нитей может существовать вечно или распутаться через определенный период. На практике же есть очень незначительное количество эдаких клубочков, которые никогда не разматываются, а все остальные, которые составляют подавляющее большинство, не успев сплестись, почти тут же разъединяются. В воспринимаемой нами в данный момент земной реальности эти клубочки, в первую очередь, представлены растениями, животными и, конечно же, людьми. Почему в первую очередь? Потому что иные объекты, по преимуществу являясь лишь частью живого, нет-нет, да и обзаводятся собственным осознанием, притом, гораздо более устойчивым, чем у многих из людей. К таким относится и наш дом и, как ты его называешь, поющий дом. Мистики их, как правило, относят к другому типу осознания, но на самом деле осознаний только три типа — непостоянное, относительно постоянное и постоянное.
— О чем-то подобном мне уже рассказывал Женечка, — отметила Ира.
— Было б удивительно, если б умолчал, — язвительно заметил Лоренц.
— И говорил он только о людях, — медленно проурчал Зив, — не так ли?
— Я, честно говоря, точно не помню, но, кажется, он отметил, что касается это не только людей.
— Ну хоть отметил! — съязвил Лоренц. — Человеческой форме свойственна иллюзия исключительности. Человек не берет в расчет никого, кроме себя, даже тот, кто является воплощением относительно постоянного осознания. От того и все беды человечества, но, возможно, таков Первопричинный замысел.
— Видишь ли, Ира, постоянное или относительно постоянное осознание может воплотиться на Земле как в человеке, так и в муравье или… ну в папоротнике, к примеру. Короче, абсолютно во всем, также как и непостоянное. То есть, и дождевой червяк может на самом деле оказаться богом, а человек — существом абсолютно примитивным.
— Как я понимаю, неравенство существует, но не в принадлежности к определенной классификационной категории, скажем: вид, класс,…
— …профессия, общественное положение… — дополнил Зив список сугубо человеческим.
— …а только в зависимости от качества осознания, так? — закончила свою мысль Ира.
— Именно так, — подтвердил Лоренц с явным удовлетворением.
— А что значит, «Первопричинный замысел»?
— Все бесчисленное множество нитей есть один огромный вечный и бесконечный клубок, то есть Первопричина, то есть Мироздание, Бытие, Всевышний, — пояснил Зив.
— Верно, — подтвердил Лоренц. — Но вернемся на Землю. Земная жизнь — испытание и для относительно постоянных, и для непостоянных осознаний. Ведя ее определенным образом, у непостоянных есть шанс стать относительно постоянными, а некоторые относительно постоянные подвержены опасности прекратить свое существование. Впрочем, это не является отличительной особенностью земного существования — подобное происходит и на иных уровнях Бытия. И на всех уровнях Бытия постоянные и относительно постоянные осознания управляют ходом существования, только не в том смысле, в который перековеркали сие люди. На самом деле, управление — это излучение и направление энергетических потоков, а вовсе не издание законов и контроль их выполнения или, что еще хуже, самовлюбленное самодурство. Непостоянные осознания занимаются усилением и закреплением этих потоков. Тот, кто преуспевает в этом — укрепляет собственную структуру и со временем становится способным сам излучать и направлять энергию. Я понимаю, это все слишком обобщенно и абстрактно, но если начать вдаваться во все частности — этот наш разговор никогда не окончится.
— Я поняла общую идею, и она не является для меня новой.
— Женечка постарался? — язвительно заметил Лоренц.
— Да.
— Лоренц, не язви! — рявкнул Зив. — Что плохого в том, что Ира все это знает!?
— Да нет, хорошо, конечно, но…
— Но ты просто недолюбливаешь Женечку, — закончил Зив.
— А ты?
— Действительно, что он вам такого сделал? — с любопытством спросила Ира.
— Ничего он особого не делал, просто за время своего вочеловечивания, а человеком он предпочитает жить не только последние две с половиной тысячи лет непрерывной земной жизни…
— …он и до этого почти только сим и баловался, — брюзжа, перебил Лоренц.
— Он, хоть теоретически и знает, что разница между всеми существами лишь в качестве осознания, что подобные ему воплощаются и пиявками, и водорослями, и кем угодно еще, но он, как все люди, сторонится и не принимает их во внимание.
— Вот, к примеру, настоятельно советовал тебе выкинуть приглашения. А ведь их, к тому же, не пиявка какая-нибудь послала! — буквально фыркнул Лоренц.
— А что это за приглашения? Кто их… прислал?
— Отвечать на подобные вопросы не в нашей компетенции. Когда получишь третье — сама узнаешь, — важно промурлыкал Лоренц.
— У меня есть ощущение, что эти, как вы их называете, приглашения напугали Женечку.
— Еще бы не напугали! — почти ликовал Лоренц. — Он, конечно, наверняка не может знать, от кого они, но догадывается — это уж точно.
— Он мне не поведал о своих догадках…
— И не поведает — это не в его компетенции… — проурчал Зив.
— …а уж это он знает очень определенно, — тем же ликующим тоном промурлыкал Лоренц.
— Но если это нечто до такой степени серьезное, неужели просто выбросив их, я смогу избежать того, что с точки зрения Женечки несет угрозу?
— Во-первых, я рад, что, судя по твоим словам, у тебя иная точка зрения на сей предмет, — довольно промурлыкал Лоренц, — а во-вторых, в этом случае он, к сожалению, прав. В смысле, что если ты их просто выбросишь, они тот час же будут отменены.
— Надо признаться, вы меня, ребята, прямо-таки заинтриговали!
— Потерпи, — мягко и ласково проурчал Зив. — Как только ты будешь готова, придет третье приглашение, и ты все узнаешь.
— И все-таки, давайте вернемся к нашей теме, — важничал Лоренц. — Так вот, у каждого осознания — и непостоянного, и относительно постоянного, и постоянного — своя задача. У постоянных и относительно постоянных осознаний задачи более сложные и глобальные, у непостоянных — более простые и прозаичные, но это не значит, что менее важные. В зависимости от задачи осознание воплощается в том или ином качестве. Между прочим, на то, в чем заключается сложность и глобальность, у людей тоже иная точка зрения.
— Кстати, Лоренц, да и ты, Зив, мне кажется — вы очень недолюбливаете людей.
— Да, это так, — спокойно подтвердил Лоренц.
— Что ж вы так со мной-то носитесь?
— Ты не человек, — «констатировал факт» Лоренц. — То есть ты человек, конечно же, по крайней мере, сейчас, но ты совершенно необычное осознание, по крайней мере, для Вселенной, и при этом за весь путь своего земного бытия ты очень мало и очень ненадолго воплощалась в человека, а потому не вочеловечилась.
— Ты не испытываешь человеческой иллюзии исключительности и не по-человечески относишься к другим формам воплощений, — пояснил Зив.
— По-моему, вы меня переоценили.
— Ничуть!
— Видишь ли, Ира, внешним поведением ты, может быть, и не сильно отличаешься от людей, но мы ведь видим не только проявления этой реальности.
— Мы видим и твои, как это поправильней выразить… излучения, что ли…
— ОН, между прочим, тоже ВИДИТ, потому и посылает тебе приглашения, — Зив остановился и многозначительно посмотрел на Иру.
— Класс! Мне нравится! Все что-то во мне видят, что я какая-то ну сверхособенная! Ну прям
