— Я провел с ними слишком много времени. Этого вполне хватило, чтобы их невзлюбить. И хватит уже об этом.
Энакин тут же пожалел о том, что сказал ей это. Теперь она решит, что у него есть какая-то страшная тайна, и наверняка начнет расспрашивать. А если рассказать ей, что когда-то он был рабом у хаттов, Асока вообще завалит его вопросами, и тогда снова выплывут все отвратительные подробности, которые он так хотел забыть. Хватит с него и того, что он рассказал об этом Падме. Он не мог не рассказать, ведь она его жена.
Жена.
Какое серьезное, чудесное слово. Зачем держать его в тайне? Зачем испытывать из-за него чувство вины? Интересно, что будет, если напрямую сказать Йоде, что у него есть жена, что он не согласен с этими дурацкими правилами джедаев, согласно которым он должен отказаться от любви и привязанности к кому- либо? Что если спросить его — с большим уважением, как он намерен решить эту проблему?
Однако сначала придется сказать Кеноби. И это будет не так-то просто — насколько он знает, когда-то Оби-Ван встал перед тем же выбором, что и Энакин, и в итоге отказался от своей любви, неукоснительно исполняя все законы джедаев.
Разве такие законы могут быть справедливыми? Разве от этого джедай может стать лучше?
Нет. Энакин ничего не станет говорить. Он взвесил все «за» и «против». Нехорошо утаивать что-то от своего Учителя, но еще хуже будет, если он все-таки скажет про жену, — тогда Кеноби обрушит на него весь свой гнев.
«Пока что идет война, и мне поручена важная миссия. А наши отношения с Падме не касаются никого, кроме нас двоих».
— Кажется, этот корабль совсем старый, — заметила Асока. — Но ведь нам надо всего лишь добраться до Татуина, верно?
— Может, он еще исправен. Стакан всегда либо пуст, либо полон наполовину.
— Как ты посадишь эту муху?
— Тебе правда интересно?
— Да.
— Что ж, я заставлю ее сесть, использовав Силу, и буду удерживать ее, пока ты с Роттой не отбежишь на безопасное расстояние. А потом я сам отойду от мухи и выйду из поля Силы. Будем надеяться, что она тут же улетит прочь, обрадовавшись, что наконец-то от нас избавилась.
Энакин попытался с помощью Силы проникнуть в разум мухи и успокоить ее, как это не раз делал Кеноби с опасными животными. Однако ее разум был таким чужим, таким непроницаемым, что Энакин решил не упорствовать. А то может стать еще хуже. Площадка приближалась с каждой секундой. Если раньше казалось, что до нее еще лететь и лететь, то теперь Энакин начал опасаться, как бы им не врезаться в эту огромную плиту из феррокрита, выступавшую прямо из скалы над непроходимыми джунглями.
Он снова включил комлинк. Все каналы были по-прежнему заглушены.
«Рекс, я скоро прилечу. Клянусь. Продержись еще немного».
Асока больше не заговаривала о тех, кто остался от легиона 501-го, с тех самых пор, как они поспорили, стоит ли возвращаться к ним на помощь. Видимо, она не хотела еще одного спора.
— Ну вот, почти долетели…
Энакин мысленно представил, как они садятся на платформу, и с помощью Силы увеличил давление на спину и поверхности крыльев мухи, чтобы она начала посадку под более тупым углом. Потом он сосредоточился на то, что, если хорошенько подумать, можно было бы назвать Силовым встречным ветром, этот ветер поможет замедлить посадку. Вот площадка уже под ними — видны были трещины на ней и пучки травы. С помощью Силы Скайуокеру удалось посадить муху подальше от края. Он продолжал удерживать ее Силой, а Асока тем временем отстегнула рюкзак с Роттой, схватила его в охапку и побежала к ближайшему дереву.
Удостоверившись, что падаван и хатт в безопасности, Энакин спрыгнул на площадку. Ему даже захотелось похлопать муху по спине в знак благодарности, но он сразу же отказался от такой идеи, увидев, как угрожающе она размахивает хвостом.
— Спасибо. Прости, что мы тебя обманули, — сказал он. — Ты наверняка еще найдешь замечательного самца, честное слово!
А потом, отпустив муху и выйдя из Силы, Энакин тоже помчался к укрытию. Теперь, когда Асока наконец забрала у него маленького хатта, Энакин почувствовал удивительную легкость, как будто у него самого выросли крылья. За его спиной послышался громкий шум, похожий на гул турбин, который, впрочем, довольно быстро затих вдалеке. Оглянувшись, Энакин увидел, что муха улетела.
Да, это наверняка была самка. Сейчас она вернется к своему огромному и еще более агрессивному супругу, расскажет ему об этих нахальных людишках, и тогда Энакина до конца его дней будут преследовать разгневанные гигантские мухи.
Склонившись над Роттой, Асока расстегнула рюкзак и вытащила из него детеныша хаттов. «Не хочу даже думать о том, что когда-нибудь мне придется чистить этот рюкзак», - внутренне передернулся Энакин от отвращения. Удостоверившись, что о Ротте есть кому позаботиться, он направился к кораблю.
К люку была привинчена покореженная метеоритами табличка, на которой было написано: «Сумерки».
— Годится, — проговорил он. — «Пожалуйста, заведись. Пожалуйста, прошу тебя, заведись. Пожалуйста, увези нас отсюда». — Правда, Таутин не близко. Не знаю, сумеет ли эта консервная банка доставить нас туда.
R2-D2 подъехал к Энакину и жалобно свистнул.
— Ты пессимист, — Энакин похлопал робота по выпуклой голове. — Ничего, мы заводили и похуже. Эй, Цап-царап, сейчас я тебе покажу, как надо угонять чужие корабли! Это очень полезное умение для джедая, хотя ему и не учат в Храме.
