Два мутанта

Серый плохо понимал, что происходит. Но отступать не собирался. Собрав своих людей, он объяснил, что произошедшее никак не может повлиять на их задание. Свежие глубокие следы, ведущие в сторону озера, доказали, что пленник не погиб в жвалах Контролера, а отправился обратно. Поэтому им придется вернуться на озеро и поймать Штыка еще раз. Слушали Серого в полной тишине. Ни у кого из военсталов после прошедшей ночи не было ни малейшего желания повторять заход к озеру. Но у военных людей приказы обсуждать не принято. Поэтому никто даже не пытался возразить.

Полдня на сон и приведение себя в порядок? К вечеру необходимо пройти через проход в аномальных полях вокруг озера? Так точно, товарищ майор.

Но за всем этим беспрекословным послушанием, Серому продолжал мерещиться смеющийся череп.

25

Откуда вылезла эта гнида, мне заметить не удалось. Одно из немногих существ, которых я не вижу в любой момент, когда пожелаю, являлось по совместительству моим заклятым врагом, ради спасения жизни которого я готов был, в свое время, отдать свою.

Самый странный мутант, что мне приходилось видеть, волею цепи невероятных совпадений ставший симбиотом с опаснейшим видом плесени, получил от этой неестественной связи все, что может потребоваться человеку с его складом характера и набором привычек. К счастью, в данном случае, что-либо давая, Зона не забывает и отнять. Феникс гораздо ущербнее, чем думает сам. В его представлении, самое страшное его проклятие, это странная необъяснимая агрессия зверей в Зоне, направленная исключительно на него. Твари всех мастей действительно не могут спокойно пройти мимо помеси человека и плесеневого грибка. Но есть у Феникса и другие проблемы, о которых он пока не задумывается, и которые однажды, надеюсь, достанут его хоть на краю света.

Оживший волей Зоны подонок не зря появился в этих местах. Копится вокруг Подковы темное облако несвершенных пока злодеяний. Затянувшееся спокойствие заканчивается. Зона жаждет крови. И уже никто не может этому помешать.

26

Прошло несколько часов, а Феникс продолжал неутомимо шагать между почти невидимых в темноте деревьев, перепрыгивать через канавы, перебираться через большие камни и завалы из старых древесных стволов. У него не было при себе детектора аномалий, но он уверенно обходил опасные места, обеспечивая Штыку завораживающие картины на внутренней части забрала шлема.

Уверенный, что вся бравада мутанта закончится через несколько минут, Штык сперва даже не думал о том, что будет делать дальше. Немного повыпендривавшись, Феникс непременно должен был что-то предпринять, поскольку долго тащить на себе человека по ночному лесу Зоны никто бы не смог просто физически. Однако через некоторое время пришлось признать очевидное: «паучий пух» в теле мутанта и впрямь давали ему невероятный запас силы и выносливости.

Дышал Феникс глубоко и ровно, шел легко, запросто прыгал через препятствия, словно не тащил на себе по ночному лесу тяжелого пленника, а в удовольствие занимался преодолением препятствий на спортивной площадке. В какой-то момент он не задумываясь схватился за низкую ветку дерева и рывком поднялся вверх. Перед лицом Штыка мелькнули едва различимые во тьме листья и через мгновение он уже плыл в нескольких метрах над землей. Оказалось, что там, где лес рос достаточно густо, Феникс перемещается по толстым ветвям деревьев ничуть не хуже, чем по земле. С ловкостью обезьяны он перепрыгивал несколько метров, отделявших его от ветвей соседнего дерева, и уверенно продолжал свой путь над землей.

Оказалось, что у такого способа перемещения есть очень важное преимущество: большинство аномалий размещалось на поверхности земли, или даже ниже этого уровня. Поднявшись всего метра на три вверх, Феникс на мелкие аномалии просто перестал обращать внимание, а рядом с крупными деревья, как правило, быстро погибали, поэтому мутант перемещался только по живым веткам.

Вот здесь-то Штык оценил предусмотрительность своего похитителя. Феникс со своей ношей особо не церемонился, легко перебрасывая кокон со Штыком с плеча за спину и обратно, а иногда даже используя его как противовес, чтобы преодолеть большое пространство между соседними деревьями. Не будь на Штыке шлема и бронежилета, на нем давно бы не было живого места от уколов и царапин ветками. Пока же он отделался лишь несколькими болезненными ссадинами на руках и ногах.

Приближение прохода в аномальных полях Штык не увидел, а услышал. Треск разрядов в мощных «электрах» и резкий запах озона он принял сперва за надвигающуюся грозу. Но стоило Фениксу в два прыжка спуститься на землю, как перед глазами Штыка на внутренней стороне щитка заплясали бешеные цветные всполохи. Обилие аномалий подвергло электронику шлема тяжелому испытанию. Синие и зеленые цвета поплыли размытыми шлейфами, запутывая и поглощая красные стрелки, белые сетчатые плоскости и множество цифр, моментально заполнивших все свободное пространство экрана.

Наушники шлема выборочно приглушили часть звуков, одновременно усилив другие, и ночь, помимо бесноватого фейерверка перед глазами, обогатилась десятками щелчков, поскрипываний, потрескиваний и, временами, оглушительных хлопков.

Феникс без малейших сомнений шагал вперед, уверенно выписывая замысловатую траекторию прохода в аномальном поле.

— Откуда ты знаешь про «коридор»? — громко спросил Штык, но ответом его не удостоили.

Электроника шлема справилась наконец с получаемым объемом информации. Ночь больше не выглядела какофонией цвета и звука. Зато все вокруг было теперь усеяно цветными стрелками, сгруппированными в обширные, но все-таки ограниченные области. Проход между ними выглядел черной извивающейся змеей.

Вскоре массив аномалий остался позади, исчезли звуки, потускнели и выцвели буйные краски. Только шлем, переключившись почему-то в режим ночного видения, иногда реагировал на тепловые, но невидимые обычным глазом вспышки, уменьшая яркость всей проецируемой картинки.

До озера осталось не больше километра.

Феникс легко тащил пленника на себе, словно мешок. Связанный по рукам и ногам, Штык мог только говорить. Иногда ему становилось совсем тошно и он принимался тихо напевать себе под нос. Поначалу он пробовал ругаться и оскорблять своего пленителя на разные лады, но Феникс не обращал на него внимания и продолжал спокойно идти вперед.

Вокруг снова царила почти беспроглядная ночь, лишь изредка подсвечиваемая всполохами то голубого, то оранжевого пламени от живущих своей жизнью аномалий. Но Феникса, как оказалось, это не смущало. Крохотный артефакт, вживленный в основание шеи, позволял мутанту видеть в темноте едва ли не лучше, чем днем.

Уже привыкнув к мысли, что взрывная мышечная сила Феникса превосходит все мыслимые пределы, Штык не переставал удивляться его поистине нечеловеческой выносливости. Достаточно тяжелого пленника он тащил также легко, как мог бы нести пакет с хлебом. Иногда, ощутив невидимую глазу аномалию, он вдруг резко менял траекторию движения, и совершенно буднично, как заправская мартышка, поднимался по стволу ближайшего дерева, обходя опасный участок дороги по верху. Штык при этом испытывал короткий рывок и тошноту от внезапного короткого ощущения невесомости.

— Мог бы и не сочинять легенду про то, что мы вроде с тобой мутанты-братья по несчастью, — ядовито бубнил Штык. — На самом деле, за всеми словами только желание захапать чужой хабар.

— Вовсе нет, — впервые за последние пару часов подал голос Феникс. — Я говорил тебе истинную правду. Хабар твой мне нужен только для того, чтобы решить одну серьезную проблему. А дальше — все, как я и сказал. Без меня ты пропадешь. А вместе мы можем таких дел наворотить, что через полгодика