Психология установки

различные потребности, психологически следует считать фикцией. Фи­зическое поведение и психологическое поведение ни в коем случае не совпадают друг с другом. Психологически суще­ствует столько различных поведений, сколько имеется целей, которым они служат.

6.

Функция мотива. Это положение следует считать со­вершенно бесспорным до тех пор, пока мы продолжаем сто­ять на психологической точке зрения. В психологии можно говорить о поведении только лишь в этом смысле. Но если это так, тогда и понятие мотива должно трактоваться по-ино­му и смысл мотивации должен быть освещен иначе.

Вернемся опять к нашему примеру. Мне надо решить: пойти сегодня вечером на концерт или нет? После долгих размышлений я наконец решаю: хотя меня очень интересу­ет сегодняшний концерт, но нужно работать, нужно остать­ся дома. Скажем, именно в это время мне звонят по телефо­ну, что сегодня на концерте будет один мой знакомый, встреча с которым представляет для меня очень большую

ценность.

Думаю

снова —

пойти на концерт или нет? И те­перь уже решаю — пойти. Спрашивается, почему? Что слу­чилось? Ответ прост; возник

новый мотив

посещения кон­ церта —

мотив встречи со знакомым

, и он добыл победу тому поведению, которое, согласно прежнему решению, было отвергнуто.

Чем же новый мотив достиг этого эффекта? Вникнув в сущность дела, мы убедимся, что здесь мотив заставил меня принять не отвергнутое поведение и тем самым изменить ре­шение, нет! Мотив здесь заставил меня найти

новое поведе­ ние

, которое оказалось обладающим большой ценностью для меня — во всяком случае большей, чем остаться дома и про­должать работу. И в самом деле, актом предшествующего решения я отверг посещение концерта с целью эстетическо­го удовольствия. Теперь же, когда появился мотив встречи со знакомым, я изменил не прежнее решение, а только решил выполнить

физически то же самое поведение

, от которого раньше отказался (посещение концерта), психологически же я предпочел совершенно новое поведение, а именно пойти на концерт, чтобы повидаться со знакомым. Ведь ясно, что это последнее поведение нечто совсем иное, чем

пойти на кон­церт с

целью получить эстетическое удовольствие.

Таким образом, в этом случае мотив выполняет ту роль, что он заменяет одно поведение другим, менее приемлемое более приемлемым, и этим путем создает возможность опре­деленной деятельности.

Отсюда понятно, что по существу говорить о борьбе мо­тивов совершенно лишено основания, нет столкновения мо­тивов

pro

и

contrs

одного и того же поведения. Этой борьбы не существует потому, что нет одного и того же поведения, которое могло бы иметь различные мотивы. Было бы пра­вильнее говорить, что есть столько же поведений, сколько и мотивов, дающих им смысл и значение.

Согласно этому, значение мотива неизмеримо. Поведение становится волевым только благодаря мотиву, который так видоизменяет поведение, что последнее становится приемле­мым для субъекта.

7.

Мотив и высшие потребности. Выше мы отметили, что акту решения предшествует процесс мышления, которому надлежит уяснить, какое поведение является более целесо­образным для субъекта Для того чтобы за этим последовал подлинный акт решения, нужно еще нечто, ибо то, что в дан­ных условиях является объективно целесообразным, пока еще не имеет притягательной силы, представляет собой хо­лодное индифферентное суждение, из которого не исходит импульса активности. Чтобы это произошло и субъект при­нял бы решение осуществить именно эту активность, необ­ходимо вмешательство нового фактора.

Мы уже отметили выше и сейчас видим, что этим новым фактором является мотив.

Спрашивается, на что опирается мотив, когда ему удает­ся соответствующе модифицировать поведение?

Этот вопрос заставляет нас обратиться к рассмотрению потребностей «я». Дело в том, что в случае воли субъектом деятельности переживается «я». Но, как мы видели, «я» вы­ходит за пределы момента и является носителем таких по­требностей, ни одна из которых не определяется частной си­туацией или моментом «Я» в этом смысле как бы является об­ладателем «отвлеченных» потребностей, которые имеют силу в каждом

возможном

частном моменте. Что это за по­требности?

Правда, всякая

витальная

потребность связана со вполне определенной, конкретной ситуацией: она является потреб­ностью определенного момента. Например, голод может пе­реживаться только в каждом отдельном случае, «голода во­обще» не существует. Но, несмотря на это, он входит в круг отвлеченных потребностей «я». Дело в том, что когда у чело­века возникает определенная потребность, когда он в этой определенной ситуации, например, проголодается, то, начи­ная заботиться об удовлетворении этой потребности, он ве­дет себя не так, будто она ограничена рамками только этого момента, — он ест не все, что имеет, а учитывает, что эта по­требность будет у него и в будущем, и, исходя из этого, удов­летворяет свой сегодняшний голод.

Таким образом, со своей витальной потребностью он се­годня обращается как с такой, которая является для его «я» потребностью вообще и поэтому может сказаться и в буду­щем. Или же еще: он ест не все, что может удовлетворить эту потребность (например, сырое мясо или вкусную, но вред­ную для его здоровья пищу), а такую, которая не может при­нести ему вреда. В этом случае особенно ясно видно, что че­ловек и при удовлетворении своей витальной потребности руководствуется не импульсом момента, а общими потребно­стями своего «я».

Но то, что было сказано о голоде, можно говорить и отно­сительно других витальных потребностей: для культурного человека и витальная потребность не может считаться по­ требностью настоящего времени и потребностью момента.

Совсем иное дело животное или дикарь, а также и ребе­нок. Они удовлетворяют потребности момента: других по­требностей для них не существует.

Однако у человека имеются и другие потребности, кото­рые не имеют непосредственно ничего общего с витальными потребностями. Это те, которые известны под названием высших потребностей, а именно наши

интеллектуальные

,

моральные

и

эстетические

потребности. У человека есть идея истины, идея добра и идея прекрасного, и все, что он видит и делает, он созерцает и через призму этих идей. В своем по­вседневном поведении он стремится удовлетворить не толь­ко ту потребность, которой непосредственно оно служит, но и высшие потребности. Таким образом, его низшие виталь­ные потребности тесно связываются с высшими: наш голод — это не только просто голод, не голый голод; процесс его удов­ летворения должен считаться и с нашими высшими потребностями. Еда кажется нам вкуснее, когда она согласуется с нашим эстетическим вкусом, когда ее подают на красиво сер­вированном столе и в красивой посуде, чем в эстетически не­привлекательных условиях. То же самое можно сказать и об остальных витальных потребностях. Любовь, например, из простого полового влечения возвысилась до высокого нрав­ственного и эстетического переживания, как это справедли­во замечает Ф. Энгельс.

Таким образом, для человека стало характерным, что он каждую свою потребность, возникающую у него в определен­ный момент и в определенных условиях, связывает с посто­янными, высшими, неизбежными потребностями своего «я»

и, исходя из этого, заботится об их удовлетворении.

8.

Мотивация и установка. Это обстоятельство