– Где Одина?
– Одина? – Та будто не понимала. – А-а, она у жуков.
Лицо женщины казалось унылым и осунувшимся.
– Что-то случилось?
Она как-то странно, искоса посмотрела на него.
– А ты сам не догадываешься? Она пронырнула к мужу, нетерпеливо оттерла в сторону Селиму и что-то прошептала ему на ухо. Улыбка у Доггинза моментально сошла с лица, сменившись тревожным волнением. Найл тоже протиснулся к нему следом за женщиной.
– Что там такое?
– Беда.
– Пауки?
Губы Доггинзу скривила горькая усмешка.
– Нет, гораздо хуже. Меня вызывают ответчиком на Совет.
– За что?
– Подозреваю, что за возмущение спокойствия, – ответил Доггинз, пожав плечами.
– Мне тоже пойти? Лукреция резко вклинилась:
– Хозяин послал за одним тобой!
– Не разрешается. – Доггинз скорчил гримасу. – Возвращайтесь-ка с Лукрецией домой. Еще увидимся.
Он повернулся и пошагал в направлении городского Зала. У Селимы был такой вид, словно она вот-вот бросится за ним вдогонку, но взгляд Лукреции осадил ее.
Найл посмотрел Лукреции в глаза – так и точит, так и точит.
– Ты мне можешь сказать, что случилось?
– Что случилось? – Она с сарказмом возвела брови. – Да так, ничего. Ты всего-навсего развязал войну, вот и все.
Селима тихонько тронула юношу за локоть.
– Пойдем сейчас домой. Ты, наверное, устал.
Лукреция, раздраженно хмыкнув, отошла.
– Не понимаю, – сказал Найл. – Он же спас вам жизнь!
Селима невесело улыбнулась.
– Это решать Хозяину.
Ее безропотность раздражала.
– Неужели вы им не гордитесь? Он спас ваш город от пауков!
– Может быть. Только у нас вчера еще был с ними мир.
Оба молчали, проходя вначале через зеленый газон, затем направились гладкой мраморной дорогой к городскому Залу. Тут на глаза Найлу попался сиротливо лежавший на обочине сдутый шар, и он сразу вспомнил об остальных.
– Сколько шаров приземлилось?
– Два. Правда, видели еще и третий, он пролетел мимо.
Они приблизились к площади перед городским Залом. Жуки уже не толпились на широком газоне. К Найлу подбежала какая-то женщина и требовательно остановила, схватив за РУКУ.
– Тебе что-нибудь известно о моем сыне Йорге?
– Он улетел на шаре. Если его сейчас здесь нет, значит, шар унесло за черту города. С ним все должно быть в порядке.
Подошла другая женщина.
– А мой сын, Маркус?
Найл, не выдержав ее взора, опустил глаза.
– Мне тяжело об этом говорить… Он погиб. Женщина, протяжно заголосив, бессильно опустилась на землю и стала, причитая, биться лбом о жесткую землю. Сердце у Найла сжалось от жалости и чувства вины перед ней. Другая женщина спросила:
– Как это случилось?
– Его… его убил паук. – Он чуть не выговорил «съел», но хорошо, что вовремя спохватился. Вокруг скопилось уже изрядное количество зевак.
– Хватит его донимать, – вмешалась Селима. – Нам пора идти.
Но тут по ступеням Зала проворно сбежал жук и заспешил к ним. Длинной передней лапой он тронул Найла за плечо и зачастил, зачастил щупиками.
