– Нет, по одной простой причине. Никогда не было возможности достать паучьего яда. Они, очевидно, не хотят, чтобы человек развил сопротивляемость.
– Я уверен, что Дравиг мог бы это устроить, – сказал Найл. – Сколько надо времени, чтобы изготовить сыворотку?
– Две недели. Может, три.
– А какая разница, сколько та девушка пролежит без сознания? – спросил Фелим.
– Пока она без сознания, – ответил ему Симеон, – ее нельзя допросить. А она теперь наше единственной связующее звено с магом. – Он досадливо покачал головой. – Как же, черт возьми, мы оба умудрились о ней забыть?
Вопрос риторический, но повстречавшись взглядами, оба поняли, что подумывают об одном и том же.
Через несколько секунд в комнату вошел Бойд. Он оторопел от неожиданности, увидев, что столы в комнате пустуют.
– Привет! Куда вы их девали?
– Мы нашли противоядие отраве, – сказал Фелим.
– Жаль. А то у меня появилась еще одна мысль.
– Что за мысль? – проворно спросил Симеон.
– Теперь какая разница.
– Все равно поделись, – предложил Симеон.
– Что-нибудь вроде этого, – Бойд поднял руку и стащил у себя с головы нечто, напоминающее металлическую ленту для волос, бледно-золотистого цвета.
– Что это? – спросил Найл.
– Называется аппарат Галлстранда. Предназначен для пациентов с повреждением мозга.
Найл взял посмотреть. Вещица так походила на ленту для волос, что он подумал, уж не ошибся ли Бойд.
– Что-то я не вижу, где здесь управление.
– А здесь его и нет. Она состоит из двух веществ, проводника и полупроводника, и, когда концы соприкасаются с кожей, в мозг выстреливаются произвольные импульсы тока. Почему б тебе не попробовать?
Найл натянул ленту на голову, центр расположив на лбу, а места сшива над ушами. Думал, начнет как- нибудь покалывать, вроде как от тока, но не почувствовал ничего.
– Ты уверен, что аппарат исправен?
– Сначала проходит минута или две.
– А потом?
– У меня пошли какие-то интересные вспышки, а затем что-то такое… странное. – Что-то в лице Бонда подсказывало, что он о многом умалчивает.
Все молча смотрели на Найла. Тот в конце концов покачал головой.
– Ничего не чувствую. Ты уверен, что прибор включен?
– Он все время включен. Он же на батареях.
– Может, они сели.
– Маловероятно, – уверенно сказал Бойд. – Он потребляет всего несколько милливольт, так что запас фактически вечный.
Найл стянул ленту с головы и подал Симеону.
– Оставь его себе, он твой, – сказал Симеон.
– Мой?
– Его нашли в этом городе, а правишь им ты. Так что все принадлежит тебе.
– Спасибо. – Найл опять натянул ленту на голову, на этот раз лишь чтобы поддерживать волосы.
– У меня работало, – заметил Бойд. – Видно, у тебя с мозгами что-то не так.
Распахнув глаза, Найл тревожно огляделся. Несколько секунд ушло, чтобы понять, где он находится. Он лежал в пустом приемном покое, прямо перед лестницей. Снаружи на улице считай что никого не было. Из коридора в отделении слышался голос старшей сестры, разговаривающей о чем-то с сиделкой. Последнее, что он помнил, это сполохи света внутри головы, вслед за чем вступила резкая головная боль.
Найл поспешно поднялся, радуясь, что никто не застал его на полу – мысль об обмороке вызывала тихий ужас. Лента лежала на полу; он поднял ее и надел обратно на голову. Едва это сделав, понял, что от ленты-то он и потерял сознание. В голове все встало набекрень, как от корабельной качки, так что пришлось схватиться за перила. Найл поспешно сорвал с головы ленту и кинул в широкий карман туники. Головокружение сразу же исчезло, оставив после себя слабость.
Найл опустился на нижнюю ступеньку и закрыл глаза. Полезнее всего было расслабиться и полностью освободиться от мыслей; стоило лишь попытаться думать, как сразу же наваливалась усталость. Но ничего, через минуту-другую унялось. Осторожно встав, Найл с облегчением обнаружил, что в глазах больше не темнеет.
