– Врач ушел? – поинтересовалась Сайрис.
– Ни в коем случае. – Это произнес уже сам Симеон, входя в комнату. Сзади в проходе топтался Грель, Симеон, положив ладонь Вайгу на лоб, другой рукой обхватил брату запястье.
– Просто замечательно. Температура снова в норме.
– Это все твое лекарство, – благодарно улыбнулась Сайрис.
– Не совсем так, – ответил Симеон, повстречавшись глазами с Найлом.
– Теперь он пойдет на поправку? – спросила Дона.
– Да уж пожалуй. Яд, видимо, вышел из организма. Как ты себя чувствуешь? – стал выпытывать Найл у Вайга.
– Лучше. Намного лучше.
– Дайте ему бульона. Через несколько дней попробуем встать.
Дона, порывисто обняв Симеона за шею, поцеловала его в щеку. Доктор блаженствовал.
– Ты не меня, ты его благодари. – Он указал на Греля. – Это он выяснил, в чем причина.
Дона смотрела на Греля, распахнув глаза.
– И что же за причина?
Найлу очень не хотелось вдаваться в разъяснения.
– Схожу-ка я на кухню, распоряжусь насчет бульона. Когда проходили через дворик, Грель сказал:
– Твой товарищ не прав. Брат все так же плох.
– С чего ты взял?
– Его кровяное русло полно жизнесосов. Сопроводивший слова образ напоминал пиявок. Симеон уловил, что они перебросились меж собой.
– Ты понимаешь, в чем дело?
– Думаю, да. Каменная жаба была опаснее, чем я предполагал.
– Понимаю, – кивнул Симеон и добавил угрюмо: – Понимаю и то, что девушка погибла по моей вине.
– Нет, по моей. Стигмастер предупреждал меня, что статуэтка живая. А я, дурень, думал, что она обезврежена. Симеон пожал плечами.
– Ничего уже не воротишь. Любопытно только, что на твоего брата она подействовала иначе. Ведь могла же убить и его? Но почему-то не убила.
– Может, потому, что ты успел вовремя раскидать половинки.
– А ты что думаешь? – спросил Найл у Греля. Грель некоторое время собирался с духом.
– Мне кажется, господин, твой брат в любом случае умрет.
– Как?! – ошарашено выдохнул Найл. – Но почему? Ведь он, похоже, пошел на поправку.
Грелю, судя по всему, стоило немалых сил говорить прямо.
– Враг отравил его. Так же как и Мадига. Боюсь, его уже ничто не спасет.
– Причем здесь Мадиг? Да и разве он был отравлен?
– А ты не заметил? – Грель соткал образ, каким-то образом вплавив вместо Мадига самого Найла, Так что тот словно смотрел через глаза пленника. Он стоял в холодной зале. Маг спускался с трона; слышался мягкий шелест одежд. А вот и голос:
– Передашь также, что твоих товарищей я оставляю в заложниках, и если ответ твоего хозяина будет отрицательный, они все умрут.
Руку Найла стиснула холодная и шершавая длань. Найл, даром что знал все наперед, чуть не вскрикнул от такой мощной хватки, способной раздробить кости. Вот тут обнаружилось нечто, ранее ускользнувшее при разговоре с Квизибом. Что-то острое проткнуло ладонь возле указательного пальца, похоже на шип перстня. Голос мага шипел возле самого уха:
– И вот еще что. Скажи своему хозяину, что если он не воспримет мое предостережение, его подданных ждет такая беда, что бойня Айвара Жестокого в сравнении с ней покажется пустяком. – Рука разжалась. – Тебе дается один месяц, тридцать дней.
Симеон смотрел на Найла во все глаза, догадываясь, что происходит что-то не совсем обычное.
– Тридцать дней… – негромко выговорил Найл.
– Что?
– Тридцать дней. А началось все два дня назад. Моему брату осталось жить еще двадцать восемь дней.
– Ты о чем? – хрипло вытеснил Симеон. – Он уже идет на поправку.
– Не идет. Мадиг протянул тридцать суток. Этот маг способен убить на расстоянии. Потому-то колдун и сказал, что у него «длинные руки», и что он не ослабляет хватки.
Найл подумал о матери, сестренках и Доне, и почувствовал себя уязвимым и беспомощным. Обидно все же: бороться с бедой, не представляя, откуда она нагрянет. Тут взгляд упал на смазливую кухарочку,
