Ему вдруг вспомнилось, как отец в свое время обучал его, мальчишку, с помощью прутиков выискивать, где под землей течет вода.
Как-то раз прутик дернулся у него в руке, будто ожил, и именно в тот миг Найл ощутил нечто похожее – словно медленно проваливаешься в глубокий омут.
Вытянув руку, юноша провел пальцем по стене башни. Копоть собралась на кончике пальца, а на гладкой поверхности остался четкий след. Коснувшись твердыни, парень ощутил едва заметное покалывание, будто в кожу втыкали тоненькие иголочки.
Он прижал ладонь к уже очищенному месту – покалывание показалось более заметным, и юноша испытал непередаваемое ощущение. Он будто вдохнул некий острый, металлический запах – совсем не такой, как сернистый смрад пороха (к счастью, большей частью уже развеявшийся). То же произошло снова, стоило лишь опять коснуться поверхности. А когда он положил на стену обе ладони, ощущение усилилось.
Вскинув голову, Доггинз посмотрел вверх с гримасой досадливой растерянности:
– И зачем ее только строили? Нарочно, чтоб издеваться, да?
– А она не цельная? – осторожно спросил Вайг.
Доггинз обернулся к Найлу:
– Ты тоже так думаешь?
Найл, прикинув, покачал головой:
– Нет. А ты?
– И я нет.
– А почему?
Доггинз пожал плечами:
– Как спросил, так и ответил. Нет, и все тут. Подскочили несколько жуков-бомбардиров, и юноша сразу понял, что они разочарованы тем, что на поверхности не осталось ни единой вмятины, как ни ощупывай. Один из них, остановившись перед Доггинзом, потер друг о друга щупики. Удивительно, но Билл тоже поднял руки и проделал примерно такие же движения пальцами, то сводя их, то разводя.
– Кажется, они разговаривают, – завороженно прошептал Вайг.
Доггинз, услышав его, осклабился:
– Конечно, а ты как думал!
Он еще какое-то время шевелил пальцами. Жук, судя по всему, ответил, затем повернулся и устремился прочь. Для своих размеров он двигался изумительно легко и проворно.
– Что он сказал, если не секрет? – спросил Найл.
– Говорит, надо сделать подкоп под основание башни и попробовать подложить порох туда.
– Но зачем ее взрывать, такую красоту? – пожалела Сайрис.
– Нашим усачам, по большому счету, все равно. Это вон тем чертовым раскорякам не терпится, чтобы она взлетела на воздух.
– Но зачем?
– Да кто их знает? – буркнул Доггинз. – Им не по нраву все, что выше их разумения. – Он покосился на кучку смертоносцев, идущих следом за группой служительниц к башне. – Только не думаю, что у них что- нибудь выйдет. Порохом здесь, во всяком случае, не взять. Вот если б чего посерьезнее достать…
Найл медленно пошел вокруг башни, пристально вглядываясь в ее поверхность, пытаясь обнаружить хоть какие-то признаки входа.
На безукоризненно белой матовой поверхности не было намека даже на трещину. А необычайное покалывание между тем не ослабевало, равно как и металлический не то привкус, не то запах.
– Что ты тут делаешь? – послышалось вдруг сзади.
Найл вздрогнул, словно просыпаясь. Обогнув башню, он чуть не столкнулся с Одиной.
– Я… Мы… Э-э-э… Гуляем, смотрим на башню.
– Ты что, не знаешь, что слугам к Белой башне подходить запрещено?
– Откуда?
– Так вот впредь знай. И кстати, незнание в этом городе оправданием не служит. Если такое повторится, будешь наказан.
– Прошу прощения.
Одина поглядела на него уже мягче:
– Так что вы здесь делаете, почему не на работе?
– Управитель Каззак сказал: до завтра можете отдыхать.
– Каззак? – В глазах женщины на мгновение мелькнуло замешательство. – А-а, новый управитель. Что ж, и он подчиняется закону, как и все мы. Праздность здесь считается нарушением закона.
– Нас везли посмотреть женский квартал и детскую. А женщина, сопровождавшая нас, пострадала от взрыва.
– Подождите здесь.
