телах, жизненная энергия или даже душа. Это что-то будет считаться непостижимым и действительно будет непостижимым для двумерного существа, так как является результатом непонятного для него движения непонятных тел.
Если мы представим себе неподвижный круг на плоскости, то для двумерного существа это будет движущаяся линия с какими-то очень странными, непонятными для нас движениями.
Видеть этого движения плоское существо никогда не будет. Может быть, оно назовет его молекулярным движением, то есть движением мельчайших невидимых частиц 'материи'.
Затем, круг, вращающийся вокруг оси, лежащей в центре, ничем не будет отличаться для двумерного существа от неподвижного круга. Оба будут казаться движущимися.
Но если мы представим себе на плоскости квадрат, вращающийся вокруг своего центра, то для двумерного существа это будет, благодаря двойному движению, необъяснимое и неизмеримое явление, вроде явления жизни для современного физика.
Таким образом, для двумерного существа прямая линия будет неподвижной материей, ломаная или кривая материей в движении, а движущаяся линия -живой материей.
Центр круга или квадрата будет для плоского существа недоступен, как для нас недоступен центр шара или куба плотной материи, — и центр будет непостижим, потому что у двумерного существа не будет идеи центра.
Не представляя себе явлений, происходящих вне плоскости, то есть вне его пространства, плоское существо все явления, как уже было сказано, будет считать происходящими на своей плоскости. И все явления, которые оно считает происходящими на плоскости, оно будет считать находящимися в причинной зависимости друг от друга, то есть оно будет думать, что одно явление есть следствие другого, происшедшего здесь же, и причина третьего, которое произойдет здесь же.
Если сквозь плоскость будет проходить разноцветный куб, то весь куб и его движение плоское существо будет воспринимать как изменение цвета линий, лежащих на поверхности. При этом если синяя линия сменит красную, то плоское существо будет считать красную линию прошедшим явлением. Оно не будет в состоянии представить себе, что красная линия где-нибудь существует. Оно скажет, что линия одна, но меняет цвет в силу каких-то причин физического характера. Если куб двинется обратно, и после синей опять появится красная линия, то для плоского существа это будет новое явление. Оно скажет, что линия опять покраснела.
Все, находящееся сверху и снизу, если плоскость горизонтальная, и справа и слева, если плоскость вертикальная, будет для существа, живущего на этой плоскости, лежать во времени, то есть в прошедшем и будущем. То есть то, что на самом деле лежит вне плоскости, будет считаться несуществующим: или уже прошедшим, то есть исчезнувшим, переставшим быть, тем, что никогда не вернется; или будущим, то есть еще не существующим, не проявившимся, только возможным.
Представим себе, что сквозь плоскость, на которой живет двумерное существо, вращается колесо с разноцветными спицами. Двумерное существо все движение спиц будет представлять переменой цвета линии, лежащей на поверхности. Это изменение цвета линии плоское существо назовет явлением, и, наблюдая эти явления, оно заметит в них некоторую последовательность. Оно будет знать, что за черной линией идет белая, за белой голубая, за голубой розовая. Если с появлением белой линии будет связано какое-нибудь другое явление, например звонок, то двумерное существо скажет, что белая линия есть причина звонка. Самая перемена цвета, по мнению двумерного существа, будет зависеть от каких-нибудь причин, лежащих здесь же на плоскости. Предположение о возможности существования причин, лежащих вне плоскости, оно назовет совершенно фантастическим и абсолютно ненаучным. Это будет казаться ему таким потому, что оно никогда не будет в состоянии представить себе колеса, то есть частей колеса по обе стороны от плоскости. Изучив перемену цвета линий и зная их порядок, плоское существо, видя одну из них, скажем голубую, будет думать, что черная и белая уже прошли, то есть исчезли, перестали существовать, ушли в прошедшее, а те линии, которые еще не появились — желтая, зеленая и др., в том числе и новые белая и черная, которые еще будут, — еще не существуют, лежат в будущем.
Таким образом, хотя и не сознавая формы своей Вселенной и считая ее бесконечной во всех направлениях, плоское существо невольно будет думать, что где-то с одной стороны от всего лежит прошедшее, а с другой стороны от всего лежит будущее. Так составится у двумерного существа идея времени. Мы видим, что она возникает благодаря тому, что двумерное существо из трех измерений пространства ощущает только два, третье измерение оно ощущает только по его эффектам на плоскости и потому считает чем-то отличным от двух первых измерений пространства, называя его временем.
Представим себе, что сквозь плоскость, на которой живет двумерное существо, вращаются два колеса с разноцветными спицами и вращаются в противоположные стороны. Спицы одного приходят сверху и уходят вниз; спицы другого приходят снизу и уходят вверх.
Плоское существо этого никогда не заметит. Оно никогда не заметит, что там, где для одной линии (которую оно видит), лежит прошедшее, — для другой линии лежит будущее. Ему даже никогда не придет в голову эта мысль, потому что и прошедшее, и будущее оно будет представлять себе очень смутно и будет считать их только понятиями, не реальными фактами. Но в то же время оно будет твердо уверено, что прошедшее идет в одну сторону, а будущее в другую. И ему будет казаться диким абсурдом, что с одной стороны может лежать рядом нечто прошедшее и нечто будущее, а с другой тоже рядом нечто будущее и нечто прошедшее. И такой же нелепостью будет казаться ему, что одни явления приходят оттуда, куда другие уходят, и наоборот. Оно будет упорно думать, что будущее — это то, откуда все приходит, а прошедшее — это то, куда все уходит и откуда ничто не возвращается. Понять, что события могут идти из прошедшего, так же как из будущего, плоское существо не будет в состоянии.
Таким образом, мы видим, что плоское существо будет очень наивно относиться к изменению цвета линии, лежащей на поверхности. Появление разных спиц оно будет считать изменением цвета одной и той же линии, и повторяющееся появление спицы какого-нибудь цвета оно будет считать каждый раз новым появлением данного цвета.
Но тем не менее, заметив периодичность изменения цвета линий на поверхности, запомнив порядок их появления и научившись определять 'время' появления известных спиц по сравнению с каким-нибудь другим, более постоянным явлением, плоское существо будет в состоянии предсказать изменение линии в тот или другой цвет.
Тогда оно скажет, что изучило это явление, то есть может применять к нему 'математический метод' — 'вычислять его'.
Если мы войдем в мир плоских существ, то плоское существо ощутит только линии, ограничивающие разрезы наших тел. Эти 'разрезы', которые для него будут живыми существами, будут неизвестно откуда появляться, неизвестно почему меняться и неизвестно куда исчезать чудесным образом. Точно такими же самостоятельными живыми существами будут казаться им разрезы всех наших неодушевленных, но движущихся предметов.
Если бы сознание плоского существа заподозрило наше существование и вошло в какое-нибудь общение с нашим сознанием, то мы оказались бы для него высшим, всезнающим, может быть, всемогущим, а главное — непостижимыми существами, совершенно непонятной категории.
Мы видели бы его мир как он есть, а не так, как он кажется ему. Мы видели бы прошедшее и будущее, могли бы предсказывать, направлять и даже создавать события.
Мы знали бы сущность вещей. Знали бы, что такое 'материя' (прямая линия), что такое 'движение' (кривая и ломаная линия, угол). Мы видели бы угол и видели бы центр. И все это давало бы нам огромное преимущество перед двумерным существом.
Во всех явлениях мира двумерного существа мы видели бы гораздо больше, чем видит оно, — или видели бы совсем другое, чем оно.
И мы могли бы рассказать ему очень много нового, неожиданного и поразительного о явлениях его мира, — если бы оно могло слушать нас и могло понимать нас.
Прежде всего, мы могли бы сказать ему, что то, что оно считает явлениями, например углы или кривые, есть свойства высших тел, что другие 'явления' его мира не есть явления, а только части или 'разрезы' явлений, что то, что оно называет 'телами', есть только разрезы тел — и многое другое кроме
