буфера и многое другое. Поэтому это не просто влияния, на которые мы естественно реагируем. Многое является результатом предыдущих влияний.
В. Я не могу отделить идею неспособности “делать” от фатализма. Когда и как мы имеем силу выбора, и чем мы отличаемся от животных?
О. В этом состоянии мы отличаемся очень мало. Наша сила выбора начинается только тогда, когда мы начинаем сознавать нашу ситуацию, нашу механичность и когда мы начинаем бороться за что-то другое. Для этого имеются возможности. Но это формирующий способ мышления — либо детерминизм, либо свобода. Некоторые вещи определены, некоторые менее определены; некоторые находятся в нашей власти, если мы знаем, как изменить их или как повернуть их, но мы должны знать. Все относительно.
В. Когда вы сказали, что мы не можем помешать тому, что те же самые вещи случаются с нами, подразумевали ли вы, что это происходит до изменения нашего бытия?
О. Я не говорил о работе. Я сказал, что необходимо понять, что
В. Я не понимаю различия между тем, что человек может “делать”, и тем, что он не может. Почему человек может бороться с отрицательными эмоциями, но не может себя пробудить?
О. Сон есть форма или уровень нашего бытия. Человек может делать что-то с помощью настоящей системы, если путь показан, но пробуждение соответствует
В. Но является ли деланием попытка стать сознательными?
О. Да, и тогда человек видит, что он не может “делать”. В попытке стать сознательным вся работа человека является его собственной.
Только в настоящей системе вам ясно говорят, что вы ничего не можете “делать”. Все другие системы начинают с “делания” в том или ином смысле; они говорят — делайте это или делайте то. Эта система иная. Это эзотерическое учение, но работу с ним вы можете начать в условиях обычной жизни; нет необходимости идти в закрытую школу или в монастырь. Вследствие этого особенно необходимо понять — прежде всего, — что никто ничего не может “делать” и что единственная вещь, которую можно начать “делать”, это пытаться вспоминать себя — понимание одно, а практика другое.
В. Но возможно, мы не должны принимать эту идею слишком буквально?
О. Нет, вполне буквально. Только это относится к людям, которые связаны с каким-либо учением. Когда человек начинает изучать некоторые учения или системы, которые дают школьные методы, он должен пытаться делать некоторые вещи. В настоящей работе мы должны “делать”, ибо если мы не пытаемся “делать”, ничто не произойдет. Мы должны “делать” с самого начала — немного, но вполне определенные вещи. Если вы можете не отождествляться, это уже начало “делания”. Если вы можете воздержаться от разговора, когда вы имеете склонность к нему, это уже “делание”. “Делание” начинается с того, чтобы идти против течения — сначала в самих себе и личных вещах. Вы можете пытаться вспоминать себя, затем, когда вы начинаете вспоминать себя, вы можете получить некоторые результаты, и вы увидите, что можете делать больше вещей, но все относительно самих себя. Вы будете способны сделать что-нибудь с отрицательными эмоциями и будете способны мыслить по-новому. Но вне вас вещи будут продолжать случаться.
В. Не хотите ли вы сказать, что начало “делания” есть изменение некоторых вещей внутри самого себя таким образом, что они начинают
О. Необходимо еще раз разделить людей на категории. Люди 1, 2 и 3 ничего не могут “делать” — в их положении все “случается”. Если они делают хорошие вещи, это значит, что они не могут делать плохих вещей; если они делают плохие вещи, это значит, что они не могут делать хороших вещей. В этом смысле одна вещь не лучше другой, так как все это является механическим. Но когда человек начинает работать, когда он вступает в школу любого уровня, он уже должен учиться “делать”. Как я сказал, человек должен начинать с самого себя — узнать себя, изучить себя, пытаться исключить некоторые вещи, пытаться создать контроль над другими вещами и т. д.
В. Должны ли мы наблюдать, как мы реагируем?
О. Наблюдение всегда полезно, но мы всегда реагируем одинаково. Есть только пять или шесть способов реагирования: с нами происходят только определенные вещи, и мы всегда реагируем на них одним и тем же образом. Но если мы пытаемся делать все, что советуют, и не делать всего, от чего нам советуют воздерживаться, вещи будут меняться правильно и однажды, совершенно неожиданно, мы будем способны делать кое-что, чего мы не могли делать раньше.
В. Можем ли мы управлять вещами, которые случаются с нами?
О. Если мы управляем вещами в самих себе. Если ничто ненужное не происходит в нас, мы становимся способны управлять внешними событиями, но сначала мы должны управлять вещами в самих себе. Пока вещи оставлены “случаться” в нас самих, мы не можем управлять чем-либо снаружи. Как может быть иначе? Одно “я” решает управлять вещами, но вместо этого все его внимание будет занято вещами, которые случаются в нас и вне нас.
В. Если человек ничего не может “делать”, следует ли из этого, что все, что он может делать, это управлять своей собственной умственной реакцией на события, находящиеся вне его контроля?
О. Совершенно верно, это есть начало. Если он учится управлять своими реакциями, тогда, спустя некоторое время, он обнаружит, что может управлять больше и больше, а позднее может случиться, что он будет способен управлять некоторыми внешними событиями, опять-таки не всеми, так как имеется очень большая градация. Но некоторые другие внешние события не могут быть контролируемы, потому что они принадлежат другому масштабу.
В. Если я хочу достичь некоторой цели и не могу, и тогда делаю ту же вещь по-другому, будет ли результат все тем же самым, несмотря на мое усилие?
О. Вы не должны обманывать себя. Если вы что-то делаете и результат соответствует вашим ожиданиям, это просто удача, удачный случай — это все. А в некоторых случаях вы можете сделать что-то совершенно другое и все-таки получить такой же результат.
В. Кажется, что человек пойман в порочный круг!
О. Конечно, человек пойман, и настоящая система есть путь из этого порочного круга, ибо в обычных условиях жизни человек не может выйти из него.
В. Не расскажете ли вы подробнее об усилии выйти из этого круга?
О. Если вы берете все, что вам дается, правильным образом и работаете с достаточным усилием, настоящая школа или система (назовите ее, как хотите) дает вам возможность выйти из этого круга. Нет никакого выхода без школы и без знания. Опять-таки, если вы получаете знание и не делаете усилий, это будет одинаково бесполезным.
Когда человек находится в школе, он вынужден “делать”, так как он не может сам заставить себя, не может сам создать достаточной силы. Но если человек ставит себя в иные условия, это произведет некоторые результаты. Школа необходима, потому что она является проводником нейтрализующей силы. В противном случае человек может иметь желание, человек может делать усилия, но он не знает, как начать. Это кажется простым, но это не просто.
В. Что было бы в этом случае активной и пассивной силами?
О. Жизнь может быть принята как активная сила, а пассивная сила, я бы сказал, находится в инерции, привычках, во всем, что “случается”.
В. Как можете вы различать между усилием, которое механично, и усилием, которое немеханично?
О. Нет необходимости различать. Делайте усилия, и результат появится.
В. Считаете ли вы, что все, что я реально делал в своей жизни до сих пор, есть изменение одной формы сна на другую?
О. Она сама изменялась; вы не делали даже этого. В жизни человек не имеет никакого контроля, но в настоящей работе он может приобрести контроль. В этой работе можно убежать от того состояния, в
