– И в этом случае получается, что в Горном королевстве за вчерашний день погибло сорок бойцов?!
– Ага…
Фрол замолчал, переваривая информацию, а Никус, спустя некоторое время добавил:
– Только не сорок бойцов, а, как минимум на шестерых меньше…
– В каком смысле? – не понял Фрол.
– Горные моих разбойничков тоже посчитали. А их, если только Корепан не умудрился унести ноги и где-нибудь заховаться, аккурат шесть упокойничков.
– А почему ты так равнодушно об этом говоришь, Гусь?
– Во-первых, дружище Фролм, – атаман сделал ударение на букву «м», – если ты хотя бы раз при посторонних назовешь меня Гусем, то это станет последним словом в твоей жизни, – А, во-вторых, в мире за стеной практически любая минута может оказаться последней. Вот поживешь здесь чуток и сам ко многому станешь относиться о-о-очень равнодушно.
– Ты давно сюда попал? Постой, я попробую вспомнить, когда мы с тобой виделись в последний раз… Меньше года тому назад, да? Ну, может, чуть больше…
– Ровно два года и восемь месяцев, – констатировал Никус.
– Два года и восемь месяцев… – Фрол с силой надавил себе на лоб, словно пытаясь вогнать в голову этот промежуток времени.
– Это у вас там время летит от премьеры до премьеры, – вновь усмехнулся атаман, – а здесь каждый день проживаешь, словно заново рождаешься и умираешь.
– У вас… у нас… Никус, а как тебя, ну, преобразовали? – поинтересовался Фрол.
– Какая разница, как преобразовали, раз я здесь очутился, – недовольно отмахнулся тот.
– Ну, мне интересно. Не всех же, как меня, этот Максим Николаевич, ваш, Творец, к себе домой приглашал…
– Меня-то уж точно не приглашал, – Никус испытывающе посмотрел на приятеля, прикидывая, не кроется ли за его интересом какого подвоха, и продолжил:
– Со мной это произошло очень примитивно. Ты, кстати, должен помнить тот день! Когда в доме Кино на Васильевской улице премьеру фильма «Пятеро в черном» показывали. Ну, вспомнил?
– Конечно! – и в самом деле вспомнил Фрол. – Мы же вместе с тобой этих черных дублировали. Я еще тогда впервые в доме Кино побывал..
– А ты не задавался вопросом, почему после той премьеры я куда-то пропал?
– Задавался, – сказал Фрол, не покривив душой. – Но кто-то распустил слух, что ты за океан подался, на съемки какого-то сериального боевика…
– Вот-вот. Уверен, что такие же слухи сейчас и про тебя кто-нибудь распускает.
– Вполне возможно, – нахмурился Фрол. – Ну, все-таки, как с тобой дело было? Не томи.
– Как дело было. Нахлестался я пива в буфете. Ну и после того, как нам на сцене поаплодировали, прямиком в туалет побежал. Вы-то пошли премьеру смотреть, а я – малую нужду справить. И черт меня дернул, вместо того, чтобы к писсуару пристроиться, в кабинку зашел. Я, понимаешь, услышал, что за мной еще кто-то в туалет входит, и подумал, что неудобно как-то, если зритель, который только что меня на сцене видел, теперь рядом встанет и ссать начнет, а потом всем про это расскажет. В общем, зашел я в кабинку, дверь прикрыл, а она без щеколды оказалась, но, думаю, сюда-то уж соваться наглости не хватит. Короче, пописал я, только ширинку застегивать начал, слышу, дверь сзади открывается. Подумать еще успел, что хватило все-таки у педерастов наглости сунуться, и что сейчас точно кто-то в рог получит. И тут – все! Темнота! Очнулся голым на Нейтральном острове. В общем, как и все преображенные…
– Пописать, значит, сбегал, – сказал Фрол. – А ведь я еще тогда мог оказаться на твоем месте.
– Жаль, что не оказался, – вполне искренне сказал Никус.
– И что с тобой дальше было? – задал Фрол очередной вопрос.
– Да прекрати ты до меня докапываться!
– Да ладно тебе, Никус, делать-то все равно нечего. Расскажи лучше, каким образом в разбойники подался? Ведь, наверное, сначала тоже бойцом в каком-нибудь королевстве был?
– Был, – кивнул Никус. – Сначала, конечно, как и все, в качестве черни повкалывал. Потом, когда с Лесным королевством очередная войнушка началась, сделали меня бойцом – арбалетчиком в полку самого барона Герзы. После первого же боя я капралом стал. Мы тогда здорово лесных потрепали. Потом за удачный штурм Рубежной крепости барон Герза мне звание лейтенанта присвоил. Лесные потеряли много бойцов и отходили к Пентаклю, а мы наступали им на пятки. Но потом Герзу ранили, и он, сдуру, передал командование своему сыну, потомственному, видите ли, дворянину, барону Вовтге. Тьфу!
– И чего, и чего? – подтолкнул к дальнейшему рассказу Фрол.
– Да то, что нельзя семнадцатилетним щеглам командование доверять! Вместо того чтобы дождаться подкрепления – графья как раз на подходе были, этот сосунок вместе с бароном Бушмой решили нахрапом Пентакль захватить. И ведь я им говорил, чтобы не спешили, но этим щеглам все по-бороде. Короче, взяли нас в ущелье в клещи: с фронта – граф Филат, с тыла – виконт Нянич, ну и порубали в капусту почти всех. Барончики лапки кверху подняли, ну а нам с Михычем и еще одним бойцом сдаваться чего-то не захотелось, и мы вперед прорвались. К Восточному мосту. Там пришлось с лесными дозорными в бой вступить, третий наш боец так у моста и остался, а мы с Михычем на остров перебежать успели, пока к дозорным подмога не подтянулась. Естественно, оружие, кольчуги, пряжки – все к мосту примагнитилось. Ну, а мы – скорее в наше родное Горное королевство, через Западный мост.
И надо же такому случиться, что на той, то есть, на этой стороне, как раз со своими людьми еще один щегол дежурил, добрейший виконт Двояк – сыночек виконта Касоча, тот самый, которому я вчера стрелу в сердце всадил. Мы с Михычем к ним с распростертыми объятиями, а они нас – в сети, словно каких-то пришлых. Мы кричим, что, мол, разве не видите на нас форму баронскую, что мы только что за короля Халимона свою кровушку проливали! А виконту Двояку, этому молокососу, все по-бороде. Мол, закон есть закон, мол, раз пришли на территорию Горного королевства через Западный мост, значит, становитесь вассалами того, кто вас принял. Ох, и не понравилось нам это! Михыч прям озверел. А силенки-то у него хоть отбавляй, он ведь в потустенном мире пожарником был, ствол таскал, на себе людей из горящих домов вытаскивал. Да и я не из слабаков, ты знаешь, – Никус подмигнул Фролу, и тот согласно кивнул.
– Короче, недовольство свое мы с Михычем сдерживать не стали, из сетей выпутались, а дозорных так у моста и оставили. Михыч кому головенку свернул, кому руки-ноги поломал, лично я до добрейшего виконта Двояка дорвался и так его отметелил… Потом жалел, что тоже головенку не свернул, ну да ладно, вчера это дело исправил.
Ну и что нам после такого расклада делать оставалось? Лесные – враги, горные – тоже врагами стали. Михыч предлагал к князьям податься, но про них слишком уж неаппетитные слухи ходят. Короче, собрали мы оружие, лошадок прихватили и – в Тусклый лес, разбойничать…
– Поня-я-тно, – протянул Фрол. – А что за слухи про князей ходят?
– Да не под нашим знаменем они.
– В каком смысле?
– Голубое у них знамя, дружище Фролм, такое голубенькое-голубенькое.
– Князья – гомики, что ли?
– Бисексуалы. Все поголовно в юбках ходят, как шотландцы. Хе-хе, чтобы времени даром не терять, когда приспичит.
– Господи, и здесь тоже!
– Не здесь, а там, у них на острове, в княжестве, – поправил Никус. – Насколько я в курсе, и в Горном королевстве, и в Лесном с этим делом строго. Вроде бы, даже сам Творец не позволяет.
– А в княжестве, значит, позволяет?
– Творец много чего позволяет. Говорят, если кто оказывает князьям сопротивление, или если не понравился им в, так сказать, любовных утехах, эти извращенцы сажают несчастного на кол…
– И об этом с огромным возмущением рассказывает атаман разбойников! – всплеснул руками Фрол. – Который едва не приказал отрубить человеку ноги и таким образом его повестить!
– Ну, во-первых, это говорит твой старый друг, спасший твою жизнь, кстати, спас от того самого человека, которого собирался повесить. А, во-вторых, не надо проводить параллели. Смерть, которую избежал капитан Клюгк, не сравнить с многочасовыми мучениями с колом в заднице, или с медленным
