что перенес его в потустенный мир. Оставалось ждать дальнейшего развития событий. И король прекрасно понимал, что случиться может все что угодно, вплоть до скорейшего уничтожения мира за стеной.
С тех пор, как Гурлий познакомился с Ташенькой, это был первый вечер, когда они никак не могли начать заниматься любовью. Красавица-жена не находила себе места в королевских покоях, от его ласок отмахивалась, а на расспросы мужа о самочувствии, отвечала лишь, что сейчас ее беспокоит только Фрол и та девчонка, которую ни за что ни про что приговорили к смертной казни. Королю это не нравилось. Он родился и вырос в жестоком мире, в котором приходилось забывать о частых потерях друзей и знакомых и быть беспощадным к врагам.
Конечно, казнь Фрола и его жены в любое мгновение могла превратиться из имитации в настоящую трагедию, но ведь риск был оправдан. А если уж на то пошло, человек, поднявший руку на короля, ударивший короля не в бою, а во время переговоров, заслуживал казни! Да, царевич врезал ему по зубам для пущей убедительности, сначала предупредив, что тем самым собирается привлечь внимание нового Творца. Вот только удар у него получился слишком сильным, и еще – не стоило Фролу кричать: «За Наташу!»
Никогда в жизни Гурлий не испытывал чувства ревности, но теперь по-настоящему мучился. Чтобы выяснить все до конца, он собрался расспросить Ташеньку об отношениях с ее знакомым по потустенному миру, когда в дверь постучали и мушкетер-караульный слегка неуверенно доложил:
– Ваше величество, у вас просит аудиенции э-э-э кардинал э-э Фрол.
– Кардинал?! Фрол?! – одновременно вскричали король и королева и, посмотрев друг на друга, так же одновременно спросили:
– Ты что-нибудь понимаешь?
– Проведи э-э-э его в мой кабинет! – распорядился Гурлий и уже вдогонку караульному крикнул:
– И усильте охрану! У моего кабинета – тоже усильте!
Обернувшись к Ташеньке, он увидел на ее лице улыбку, растолковать которую можно было по- разному.
– Ты радуешься, что твой знакомый остался в живых, или усмехаешься над моей излишней осторожностью? – Спросил Гурлий, прицепляя к поясу шпагу.
– Фрол всегда был каскадером, то есть, подменял киногероев, а здесь за такое короткое время стал сначала царевичем, а теперь – кардиналом, – ответила она, продолжая улыбаться.
– Ты в своем мире тоже только играла принцесс, а в мире за стеной стала настоящей королевой! А ведь могла бы остаться задрипанной…
– Хочешь оскорбить? – глаза Наташи сузились в две щелочки.
– Нет, не хочу, – сдержался Гурлий, никогда не видевший ее такой. – И если есть желание, можешь пойти со мной, хотя жены королей обычно на таких аудиенциях не присутствуют.
– Но теперь, Ваше величество, кажется, наступили новые времена, – сказала она, беря короля под руку. – Вон и Творец сменился, а вслед за ним сменился и кардинал.
– А вот это еще вопрос, – прищелкнул пальцами Гурлий…
В отличие от сопровождавших дворян, Фрол, с капральским плащом на плечах, не удосужился склонить голову перед вошедшей в кабинет королевской четой. Он и на Гурлия-то лишь мельком бросил взгляд и впился в глазами в Наташу, которая заметно похудела и побледнела. Зато ее улыбка, которую так любил бывший каскадер, осталась прежней.
– Граф Филат, виконт Вихор! – приветствовал своих подданных король, и дворяне вновь поклонились. – Царевич Фрол?
– Кардинал Фрол, Ваше величество, – поправил тот. – Хотя и царевич тоже.
– Господин граф, – обратился король к Филату, – передайте генералу Ткачу, чтобы завтра с самого утра все наши бойцы были в полной боевой готовности. Господин виконт, вы останетесь в стане. А нам, с… моим гостем необходимо обсудить важные государственные дела.
– У вас не поворачивается язык назвать меня кардиналом? – чуть насмешливо спросил Фрол у Гурлия, когда дворяне покинули кабинет.
– А я не знаю, как вас называть? – подумав, ответил король. – Вы пока что ничего не рассказали. И даже после того, как расскажите, я все равно не буду знать, верить вам или не верить.
– Однако Манаю вы верили.
– Его преосвященству Манаю верил еще мой отец. И каждый живущий в мире за стеной справедливо считает его первым после Творца.
– Какого Творца? – вскинул брови Фрол. – Того, что сидит сейчас в ваших застенках?
– М-да… – король развел руками, не находя слов.
– А где твоя жена, Фрол? – нарушила возникшее молчание королева.
Он тоже, собрался, было, развести руками, но сдержался, и, обведя взглядом кабинет, обратился к Гурлию:
– Почему мы стоим? Я не прочь посидеть, отдохнуть, перекусить. А то мы с брателлой-то моим, с новым, так сказать, Творцом, водочки выпили, но вот закусить толком не успели…
Кажется, Гурлий растерялся окончательно.
– Конечно, Фрол, садись за стол, – нашлась Наташа. – и вы, Ваше величество садитесь, а я – сейчас.
Пока Гурлий и Фрол усаживались в обычные для мира за стеной плетеные кресла, она сбегала в королевские покои и принесла куски холодной рыбы, копченое мясо, хлебные лепешки и фляжку, из которой наполнила пенящейся брагой три глиняные кружки.
– С вас тост, Ваше величество, – сказал Фрол королю, молча наблюдавшему за своей женой.
– Подождите! – Наташа накрыла ладонью кружку Фрола. – Ты не рассказал про царевну Купафку. Где она?
Тяжело вздохнув, Фрол посмотрел Наташе в глаза:
– Мой брателло Василий очень непростой человек. Мы всегда с ним ладили, хотя наши интересы и не совпадали. Для него главный интерес в жизни – затащить в свою постель, как можно больше баб. Для счета. Он даже их имена в специальный альбом записывает и фотографии всех, кого поимел, в него вклеивает. Боюсь, сегодня, он занесет в свой альбом и мою жену…
– Подонок! – выдохнула Наташа.
– Подонок, – согласился Фрол. – Но почему-то про Димочку Красавского ты этого не говорила.
– Откуда ты знаешь, что я про него говорила?! – зарделась Наташа, а Фрол, воспользовавшись тем, что она отдернула руку, поднес кружку к губам и залпом ее осушил.
– Вы это про кого?! – король стукнул кулаком по столу.
– Это мы про одного общего знакомого артиста, – пояснил Фрол и, невозмутимо взяв фляжку, вновь наполнил свою кружку.
– Мы с ним вместе в одном фильме снимались, – добавила Наташа и, не моргнув глазом, выпила свою брагу. После чего, шумно выдохнув, будто в глиняной посудине было что-то гораздо крепче, протянула руку к закуске, взяла двумя пальчиками самый тоненький кусочек мяса, демонстративно поднеся его к носу, понюхала и, закатив глаза, отправила в рот.
Глядя на нее, Фрол повторил маневр, то есть, вновь выпил, но только вместо мяса, отправил себе в рот кусочек рыбы.
Его величество, мрачно наблюдавший за этими манипуляциями, наконец, и сам приложился к кружке. И тоже закусил. Сначала – рыбой, потом – мясом. Вообще-то король Гурлий никогда прежде не оказывался в подобных ситуациях. В ситуациях, когда ему отводилась какая-то второстепенная роль слушателя и наблюдателя. Он всегда пребывал в центре общего внимания. И вдруг такое… пренебрежение?
– Может быть, вы оба вспомните, в чьем кабинете находитесь, и землю какого мира топчете!? – спросил он деливших с ним трапезу мужчину и женщину.
– Лично я нахожусь в своем собственном кабинете, который принадлежит мне, как законной супруги его хозяина, – не раздумывая, ответила Наташа.
– Лично я топчу землю мира за стеной на правах наместника самого Творца, – в тон ей сказал Фрол.
На некоторое время в кабинете повисла тишина. Со стороны Его величества эта тишина вот-вот готова
