брата и понял, что тот его не узнал. Это можно было понять, учитывая пласты дыма, плавающие в воздухе, и тот факт, что теперь на Рисе больше не было оранжевых одежд. Монах сел за стол рядом с братом. Паслен устроился рядом. Кендер посмотрел на Ллеу круглыми глазами, затем перевел взгляд на Риса и открыл было рот, чтобы что-то сказать, но монах покачал головой, и Паслен вспомнил, что должен все время молчать.
— Ллеу, — позвал Рис, — это я, твой брат.
Юноша бросил на него скучающий взгляд и вернулся к своему кувшину.
— Как скажешь, — пробормотал он.
— Разве ты не узнаешь меня, Ллеу? — продолжал Рис. — Ты должен вспомнить. Ты пытался убить меня.
— По-видимому, у меня не получилось, — равнодушно сказал Ллеу и сделал большой глоток. — Так что тебе не на что жаловаться. Хочешь выпить? — Юноша протянул кувшин брату, но Рис отказался, и Ллеу предложил выпивку кендеру. — Как насчет тебя, маленький друг?
— Да, спасибо… э-э, нет, все в порядке, — замялся Паслен, поймав взгляд Риса.
— Как всегда, — констатировал Ллеу, презрительно отталкивая от себя кувшин. — Здесь больше воды, чем водки. Это мой второй кувшин, но я по-прежнему вижу только одного монаха и только одного кендера. А ведь обычно после трех глотков я вижу не одного человека, а шестерых и в придачу розового гоблина. — Он повернул голову и закричал через плечо: — Где мой ужин?
— Ты уже съел, — отозвался из-за стойки голос, обладатель которого полностью скрывался в клубах дыма.
— Я не помню, чтобы ел его, — бросил Ллеу.
— Но ты уже съел, — непреклонно повторил голос. — Пустая тарелка стоит перед тобой.
Юноша хмуро посмотрел на стол и увидел оловянную тарелку со сколотыми краями и погнутый нож.
— В таком случае я снова голоден. Принеси мне еще этой гадкой похлебки.
— Не раньше, чем ты заплатишь мне за предыдущую порцию. И за два кувшина вина.
— Перестань! — огрызнулся Ллеу. — Я — жрец Кири-Джолита.
Из-за стойки донеслось фырканье.
— У меня есть кусок мясного пирога, который я не доел, — произнес Паслен и вытащил пирог, завернутый в тряпицу.
Юноша схватил угощение и так жадно на него набросился, словно несколько дней ничего не ел.
— Еще есть?
— Извини, — сказал кендер.
— Не понимаю, почему так происходит, — пробормотал Ллеу. — Я ем и ем, но не могу насытиться. Должно быть, из-за проклятой еды в этой части страны. Все имеет одинаковый вкус. Пресное, как эта гномья водка.
Рис взял брата за руку и крепко сжал;
— Ллеу, хватит говорить о еде и вине. Разве ты ничуть не раскаиваешься в том, что сделал? В том ужасном преступлении, что ты совершил?
— Нет, он не раскаивается, — промолвил кендер.
— Я сказал тебе молчать! — цыкнул на него Рис.
Паслен придвинулся ближе к монаху и положил ладонь на его руку:
— Но ты ведь понимаешь, что он мертв, правда?
— Паслен, у меня нет времени… — Слова замерли на губах Риса. Он воззрился на брата, потом медленно ослабил хватку и убрал руку.
Освободившись, Ллеу откинулся на спинку стула, снова взял кувшин, сделал глоток и с грохотом поставил посудину.
— Где моя еда? — закричал он.
— Спроси меня снова, и получишь свою еду! Я набью ею твои потроха.
— Паслен, о чем ты говоришь? — прошептал Рис. Он не мог отвести от брата взгляда. — Что ты имеешь в виду, говоря, что он мертв?
— То, что я сказал, — шепнул в ответ кендер. — Он мертв, как гвоздь в гробу. Он просто этого еще не знает. Ты хочешь, чтобы я ему об этом сказал? Но для него это будет шоком…
— Паслен, если это одна из шуток…
— О нет, — запротестовал Паслен, оскорбленный таким предположением. — Я могу шутить о многих вещах, но не о том, что касается моей работы. Это очень серьезно. Все эти бедные духи только и ждут, как бы им освободиться… — Кендер замолчал и покосился на Риса. — Ты действительно не видишь, что он мертв?
Ллеу уже забыл, что за столом кроме него есть еще кто-то. Он смотрел в пространство и то и дело прикладывался к кувшину — скорее по привычке, нежели для удовольствия.
— Он ведет себя очень странно, — заметил Рис. — Но он дышит. Его тело теплое на ощупь. Он ест и пьет, сидит и говорит со мной…
— Да, это странно, — согласился Паслен, и его лицо приобрело задумчивое выражение. — Я видел много тел в своей жизни, но все они вели себя спокойно. В первый раз вижу, чтобы кто-то из покойников сидел в таверне, пил гномью водку и пожирал мясной пирог.
— Здесь нет ничего смешного, Паслен, — мрачно произнес Рис.
— Это сложно объяснить! — защищался кендер. — Все равно, что пытаться объяснить слепому, как выглядит небо. Я вижу, что он мертв… потому что внутри его нет света.
— «Нет света…» — тихо повторил Рис. Он снова вспомнил слова Наставника: «Ллеу стал собственной тенью».
— Когда я смотрю на тебя или на тех двоих, играющих в кости в углу, я вижу свет, исходящий от них. Он неяркий. Не такой, как от огня или свечи. Ты не можешь читать при нем книгу или найти путь в темноте. Это просто колышущееся неяркое сияние. Словно потухающий костер, что вот-вот обратится в дым. Да, вот такой. Когда ты берешь брата за руку, чувствуешь пульс? Ты можешь увидеть пульсацию?
Рис схватил Ллеу за запястье.
— Что ты делаешь? — спросил юноша, нахмурившись.
— Боюсь, ты неважно выглядишь, — ответил монах.
— Слабо сказано, — пробормотал кендер.
— Я в порядке. Я никогда не чувствовал себя лучше. Чемош заботится обо мне.
— Ну? — нетерпеливо спросил кендер. Рис почувствовал нечто похожее на пульс, но не совсем то. Оно было больше похоже не на биение жизни, а на воду, медленно текущую под толстым слоем льда.
— А как насчет его глаз? — задал вопрос Паслен, подаваясь вперед.
Рис заглянул в глаза брата и в ужасе отшатнулся.
Он уже видел такие глаза. Пустые глаза. Глаза, в которых не было души.
Глаза Ллеу были глазами мертвеца.
Однако Рис не мог принять это за доказательство, поскольку стал сомневаться в собственных чувствах. Его брат выглядел живым, разговаривал, его плоть была теплой. Но в ушах звенело предупреждение Наставника, замечание кендера, и монах вспомнил о реакции Атты. Она с самого начала была настроена против Ллеу, напала на него. Она не хотела, чтобы он приближался к овцам. Укусила, когда тот попытался ее ударить.
Рис мог бы предположить, что Наставник выражается метафорически. Заявить, что слова кендера чепуха. Но Рис верил собаке. Атта все поняла с того момента, когда увидела Ллеу, сразу почувствовала, что с ним что-то не так.
— Ты прав, — тихо сказал он. — Его глаза напоминают глаза покойника.
Ллеу оттолкнулся от стула и встал:
— Я должен идти. Я должен встретиться с одним человеком. С молодой женщиной. — Он подмигнул и ухмыльнулся.
— С Миной? Я прав? — спросил Рис.
Реакция Ллеу оказалась неожиданной. Подскочив к брату, он схватил того за ворот и почти стащил со
