ничего, что мог бы видеть Рейстлин. Маги, которым покровительствовал Нуитари, увидели бы черный свет.
По этим светильникам Рейстлин понял, что снова очутился в Вайретской Башне, в одном из ее бесчисленных коридоров. Фистандантилус лгал. Испытание Рейстлина окончилось. Ему оставалось только найти дорогу назад в Зал Магов, чтобы получить заслуженные поздравления.
Его затылка коснулся горячий воздух. Рейстлин начал поворачиваться. Жгучая боль и невыносимое ощущение металла, задевающего кость, его собственную кость, заставило его скорчиться в судороге.
— Это за Микаха и Ренета! — прошипел Лайам.
Тонкая, но сильная рука Лайама обвилась вокруг шеи Рейстлина. Мелькнуло лезвие.
Эльф надеялся закончить дело первым же ударом, вонзив нож в середину позвоночника Рейстлина. Но движение воздуха предупредило Рейстлина, и, когда он поворачивался, кинжал прошел мимо цели и лишь скользнул по ребрам. Теперь Лайам решил перерезать ему горло.
Рейстлин так растерялся и испугался, что на ум ему не шло ни одно заклинание. Иного оружия, чем магия, у него не было. Положение вынуждало его защищаться, как животное, зубами и когтями. Страх оставался его единственным и самым мощным оружием, если он мог его контролировать. Он смутно вспомнил, как его брат и Стурм сходились в рукопашном бою.
Сложив руки вместе, Рейстлин со всей силой, которую могло собрать его напряженное от панического страха и волнения тело, ударил правым локтем под дых Лайама.
Темный эльф резко выдохнул и повалился на спину. Но он не пострадал, у него всего лишь перехватило дыхание. Он быстро поднялся на ноги, сделал выпад ножом в сторону Рейстлина.
Рейстлин в панике схватил своего противника за ту руку, в которой тот держал нож. Они продолжали бороться — Лайам не оставлял попыток ударить Рейстлина ножом, Рейстлин пытался выбить нож из руки темного эльфа.
Они находились в узком коридоре, где не было места, чтобы развернуться. Силы Рейстлина быстро убывали. Он не мог долго продолжать этот смертельный танец. Рейстлин решил рискнуть и понадеяться на удачу. Он собрал всю силу, напрягся и ударил кулаком эльфа, сжимавшим нож, в каменную стену.
Хрустнули кости, эльф вскрикнул от боли, но оружия не выпустил.
Страх взял верх над остальными чувствами. Рейстлин снова и снова бил рукой Лайама по камню. Рукоять ножа стала скользкой от крови, и Лайам больше не мог ее удерживать. Нож выскользнул из его руки и упал на пол.
Лайам извернулся, пытаясь найти нож и вернуть его себе. Судя по всему, он не видел его в тени коридора, потому что встал на четвереньки и принялся беспорядочно шарить по полу.
Рейстлин увидел нож. Лезвие на мгновение отразило яркий свет Лунитари алым огнем. В тот же миг его увидел темный эльф и протянул за ним руку. Рейстлин выхватил клинок из–под цепких пальцев эльфа и нанес удар тому в живот.
Темный эльф закричал и согнулся пополам.
Рейстлин вытащил нож. Лайам упал на колени, прижимая ладонь к животу. Кровь полилась у него изо рта. Он упал к ногам Рейстлина мертвым.
Тяжело дыша, сотрясаясь в агонии при каждом вдохе, Рейстлин повернулся, чтобы бежать. Но у него не было сил даже переставлять ноги, и он рухнул на каменный пол. От раны, нанесенной ножом, по всему его тело начал распространяться жгучий зуд. Его начало тошнить, голова закружилась.
С горечью отчаяния Рейстлин понял, что Лайам все–таки отомстил ему. Лезвие ножа было отравлено.
Свет Солинари и Лунитари смешался в его глазах, померк, и все погрузилось во тьму.
Рейстлин очнулся лежа в том же коридоре. Тело Лайама все еще лежало рядом с ним, его мертвая рука касалась плеча Рейстлина. Тело было еще теплым — Рейстлин недолго пробыл без сознания.
Он отполз подальше от трупа темного эльфа. Слабость от раны позволила ему доползти только до стены, где сгущались тени. Его желудок сжимали судороги. Он тяжело дышал, прижимая руку к животу, корчась от мучительной тошноты. Его вырвало, и когда приступ утих, он снова упал на каменный пол, желая только одного — умереть.
— Почему вы так со мной поступаете? — простонал он, задыхаясь от дурноты.
Он знал ответ. Потому, что он осмелился заключить сделку с волшебником, достаточно могущественным, чтобы бросить вызов Такхизис, достаточно могущественным, чтобы конклав опасался его и после его смерти.
«Но если твой доспех — лишь ржавая хрупкая окалина, то она треснет и разлетится на куски при первом же ударе, и, когда это случится, я проникну внутрь и возьму то, что принадлежит мне».
Рейстлин чуть не засмеялся. «Добро пожаловать, архимаг, ты можешь забрать то немногое, что осталось».
Он лежал на полу, прижимаясь щекой к каменному полу. Хотел ли он выжить? Испытание нанесло ему удар, от которого он мог и не оправиться. Его здоровье всегда было слабым. Если он выживет, то оно станет похожим на драгоценный камень с трещиной внутри, который будет удерживать лишь его собственная воля. Как он будет жить? Кто будет о нем заботиться?
Карамон. Карамон позаботится о своем слабом брате–близнеце.
Рейстлин смотрел на колеблющийся алый свет Лунитари. Он не мог вообразить себе такую жизнь, держащуюся на зависимости от собственного брата. Смерть была предпочтительнее.
В тени коридора появилась фигура, контуры которой осветил белый свет Солинари.
«Вот оно, — сказал себе Рейстлин. — Это мое последнее испытание. То, в котором я не выживу».
Он почти почувствовал благодарность к волшебникам за то, что они решили окончить его страдания. Он лежал, беспомощный, наблюдая за тем, как тень приближается все ближе и ближе. Она стояла уже над ним, склоняясь над ним так, что он мог слышать ее дыхание, ощущать ее присутствие, хотя он невольно закрыл глаза.
— Рейст?
Осторожные пальцы прикоснулись к его горящему лбу.
— Рейст! — всхлипнул голос. — Что они с тобой сделали?
— Карамон, — прошептал Рейстлин, но не услышал собственных слов. Его горло пересохло от дыма, кашля и рвоты.
— Я заберу тебя отсюда, — сказал его брат.
Сильные руки подняли Рейстлина. Он почувствовал знакомый запах пота и кожи, услышал знакомое поскрипывание доспехов, звяканье меча о каменный пол.
— Нет! — Рейстлин попытался освободиться. Тонкими узкими ладонями он уперся в широкую грудь брата. — Оставь меня, Карамон! Мое Испытание не закончено! Оставь меня! — Его голос был хриплым, как карканье. Он закашлялся, задыхаясь.
Карамон легко справился с братом, крепко обняв его.
— Оно того не стоит, Рейст. Ничто не стоит такого. Не беспокойся.
Они прошли под серебряной рукой, державшей белый шар. В его свете Рейстлин разглядел слезы, блестевшие на щеках его брата. Он решил сделать последнюю попытку.
— Они не разрешат мне уйти, Карамон! — Каждое слово давалось ему с трудом. — Они попробуют остановить нас. Ты подвергаешь нас опасности.
— Пусть только попробуют, — мрачно сказал Карамон. Он уверенно и неспешно шел по коридору.
Рейстлин беспомощно обмяк, положив голову на плечо Карамона. На одно мгновение он позволил себе расслабиться, почувствовать себя защищенным силой брата. В следующий миг он принялся проклинать свою слабость, проклинать брата.
