вперед.
Лемюэль отмахнулся:
— Он принадлежал моему отцу. Он хотел бы, чтобы им владел маг вроде тебя. Мне он все равно не пригодится, хотя иногда я разрыхлял им землю вокруг моих гардений. К нему прилагается необычный ремешок вместо ножен. Отец носил его на запястье, пряча под рукавом. Он называл его «последней защитой волшебника».
Кинжал и впрямь был очень хорош, сделан из прочной стали и остро заточен. По легкой щекотке, которую Рейстлин почувствовал, пока держал его, он понял, что кинжал был пропитан магией насквозь. Он заткнул его за пояс и обменялся сердечным рукопожатием с Лемюэлем.
— Мы заедем за книгами позже, — сказал Рейстлин.
— Буду очень рад, если ты и твои друзья выпьете со мной чаю, — ответил Лемюэль, учтиво кланяясь.
После еще нескольких поклонов, комплиментов и приглашений зайти Лемюэль удалился, торопясь вернуть свои растения назад в землю родного сада.
После этого друзья остались одни. Горожане, окружавшие храм, расходились. Кто–то объявил, что жрецы Бельзора сбежали по подземному ходу и теперь находились на пути в горы, спасая свои жизни. Еще кто–то предлагал послать за ними вооруженный отряд. Уже почти рассвело. Утро было сырым и холодным. Вчерашние пьяные храбрецы, теперь сонные, с отяжелевшими головами, сникли и умолкли. Мужчины вспомнили, что им еще предстоит работа в полях, женщины припомнили, что оставили детей одних дома. Горожане разбредались по домам, предоставляя жрецов гоблинам да троллям в горах.
Компания направилась назад, на ярмарочную площадь. Ярмарка должна была продолжаться еще один день, но Флинт уже заявил, что уезжает сегодня.
— Я ни одной лишней минуты не проведу в этом мерзком городишке! Люди здесь сумасшедшие. Просто больные. Сначала змеи, потом виселицы, сейчас вот костер. Сумасшедшие, — снова пробормотал он себе в бороду. — Настоящие больные.
— Ты потеряешь прибыль целого дня, — заметил Танис.
— Не нужно мне их денег, — без выражения сказал гном. — На них, скорее всего, проклятье. Я серьезно подумываю о том, чтобы выбросить все, что я уже заработал.
Разумеется, он этого не сделал. Коробка с деньгами была первым предметом, который он упаковал, бережливо и аккуратно задвинув ее под сиденье в повозке.
— Я хочу поблагодарить всех вас, — сказал Рейстлин, когда они шли по безлюдным улицам. — И хочу попросить прощения за то, что подверг вас риску. Ты был прав, Танис. Я недооценил этих людей. Я не понимал, насколько они опасны. В следующий раз я буду умнее.
— Будем надеяться, что следующего раза не будет, — улыбнулся Танис.
— И я хочу поблагодарить тебя, Китиара, — сказал Рейстлин.
— За что? — Кит криво улыбнулась. — За твое освобождение?
— Да, — сухо сказал Рейстлин. — За мое освобождение.
— Всегда к твоим услугам! — сказала Кит, смеясь и похлопывая его по плечу. — В любое время.
Карамона расстроили ее слова. Он отвернулся.
Пыл битвы был к лицу Китиаре. Ее щеки пылали, глаза сверкали, губы алели так, как будто она напилась крови, которую пролила. Кит, все еще смеясь, взяла Таниса за руку, тесно прижалась к нему.
— Ты прекрасно владеешь мечом, друг мой. Ты мог бы неплохо зарабатывать себе на жизнь своим клинком. Я удивлена, что ты не выбрал занятие наемника.
— Я и сейчас неплохо зарабатываю. И при этом безопасно, — добавил он, но при этом он улыбался, польщенный ее отзывом.
— Ха! — презрительно сказала Кит. — Безопасность ценят старые толстые лавочники. А мы составили неплохую пару, сражаясь бок о бок. Знаешь, я тут думала…
Она увлекла Таниса за собой, продолжая говорить что–то тихим голосом. Судя по всему, недавняя ссора была забыта.
— А меня ты не собираешься поблагодарить, Рейстлин? — крикнул Тас, танцуя вокруг Рейстлина. — Посмотри! — Кендер с грустным видом перекинул свой хохолок, ставший несколько короче, через плечо. Запахло палеными волосами. — Меня немножко подпалило, но оно того стоило, несмотря на то, что я так и не увидел, как тебя жгут на костре. Я довольно сильно огорчился из–за этого, но я знаю, что ты не мог ничего поделать. — Тас примирительно обнял Рейстлина.
— Да, Тас, я благодарю тебя, — сказал Рейстлин и отобрал у кендера свой новый кинжал. — И я хочу поблагодарить тебя, Стурм. Твой поступок был храбрым. Безрассудным, но храбрым.
— Они не имели права казнить тебя без честного суда. Они были неправы, и моим долгом было остановить их. Но все же…
Стурм остановился. Выпрямившись и прижимая руку к поврежденным ребрам, он повернулся к Рейстлину. — Я серьезно обдумал все происшедшее, пока мы шли, и я настаиваю, чтобы ты сдался в руки шерифа Гавани.
— Почему? Я не сделал ничего плохого.
— Убийство жрицы, — сказал Стурм, хмурясь и думая, что Рейстлин увиливает.
— Он не убивал вдову Джудит, Стурм, — спокойно и тихо сказал Карамон. — Она была мертва, когда мы вошли в комнату.
Стурм переводил встревоженный взгляд с одного близнеца на другого.
— Я никогда не слышал от тебя ни слова лжи, Карамон. Но думаю, ты мог бы солгать, если бы от этого зависела жизнь твоего брата.
— Мог бы, — согласился Карамон. — Но сейчас я не лгу. Я клянусь тебе прахом моего отца, что Рейстлин невиновен в этом убийстве.
Стурм долго смотрел на Карамона, прежде чем отвести взгляд. Затем кивнул, соглашаясь. Они продолжили пут.
— А кто убил ее, вы знаете? — спросил Стурм.
Братья обменялись взглядами.
— Не–а, — ответил Карамон и уставился на свои пыльные сапоги.
Когда они дошли до ярмарочной площади, уже наступил день. Торговцы открывали свои палатки, расставляли лотки, готовясь к утренней торговле. Они приветствовали Рейстлина как героя, восхваляя его поступок и хлопая в ладоши, пока вся компания шла к лавке Флинта. Но никто не заговорил с ними прямо.
Флинт даже не открывал свою палатку. Оставив ставни закрытыми, он принялся таскать свои товары в повозку. Когда несколько торговцев, не сдержав любопытства, подошли к нему, чтобы расспросить о причинах столь внезапного отъезда, их неприятно удивил грубый ответ гнома. Они обиделись и ушли заливать обиду пивом в ближайшей таверне.
Позже появился еще один гость, более опасный. Сам шериф прибыл в поисках Рейстлина. Кит вытащила меч и шепнула брату спрятаться. Было похоже на то, что намечалась очередная стычка. Рейстлин посоветовал ей убрать оружие.
— Я невиновен, — сказал он, многозначительно глядя на сестру.
— Ты чуть не стал жареным невиновным. С хрустящей корочкой, — злобно огрызнулась Кит, но убрала меч назад в ножны. — Иди к нему тогда. И на этот раз не жди, что я тебя спасу.
Но шериф пришел с извинениями. Он неуклюже и неохотно попросил прощения у Рейстлина — оказалось, что та молодая жрица признала, что видела Рейстлина вместе с его братом в коридоре в тот момент, когда в покоях Джудит совершалось убийство. Она не сказала правды раньше, потому что, по ее словам, она ненавидела колдуна за то, что он сделал, чтобы разоблачить Бельзора. Теперь она ужасалась злодеяниям Высокого Жреца и не желала иметь с ним ничего общего.
