— Верно. Это собрание было необычным. Мы, маги, говорили о вещах великой важности. За мной специально послали, — добавил Теобальд, поглаживая бородку.
Рейстлин пробормотал подобающий ответ, нетерпеливо желая про себя, чтобы старый пердун наконец перешел к делу.
— Твои деяния в Гавани были одной из тем обсуждения, Мажере, — сказал Теобальд, хмуро глядя на Рейстлина. — Ты нарушил множество правил, в том числе использовал заклинание, недоступное твоему уровню умения.
Рейстлин непременно указал бы на то, что заклинание явно не было недоступно его уровню, раз уж он использовал его, но он знал, что Теобальд его просто не услышит.
— Я сделал то, что считал правильным в сложившихся обстоятельствах, Мастер, — сказал Рейстлин так кротко и покаянно, как только мог.
— Чушь! — фыркнул Теобальд. — Ты знал, что будет правильным в сложившихся обстоятельствах. Ты должен был сообщить о волшебнице–ренегатке нам. Мы бы занялись ею в свое время.
— В свое время, Мастер, — подчеркнул Рейстлин. — А до той поры у невинных людей продолжали бы выманивать обманом то немногое, что у них есть, а других сгоняли бы с обжитых ими мест. Колдунья– мошенница и ее помощники причиняли людям непоправимое зло. Я хотел покончить с этим.
— Да уж, покончил ты с этим на славу, — сказал Теобальд со зловещим намеком.
— Меня оправдали, наставник, — отрезал Рейстлин. — У меня есть бумага, подписанная самим шерифом Гавани, в которой говорится, что я невиновен в ее убийстве.
— Так кто же убил ее? — спросил Теобальд.
— Понятия не имею, Мастер, — ответил Рейстлин.
— Хм… Ну ладно, ты плохо справился с этим делом, но все же справился. Чуть сам не погиб в процессе, насколько я понял. Как я уже говорил, Конклав обсудил твое дело.
Рейстлин молчал, ожидая услышать свой приговор. Он уже решил про себя, что если они запретят ему практиковать магию, то он сам станет ренегатом.
Теобальд извлек на свет из сумки футляр для свитка. Он открывал крышку целую вечность, притом так неуклюже, что Рейстлин был готов прыгнуть через всю комнату и вырвать футляр у него из рук. Наконец крышка послушно отвинтилась. Теобальд вытащил свиток и передал его Рейстлину.
— Вот, ученик. Можешь сам прочесть.
Теперь, когда свиток был у него в руках, Рейстлин не решался прочитать его. Он помедлил секунду, чтобы увериться в том, что его руки не дрожат, и прикрывая внутреннюю дрожь внешним безразличием, развернул свиток.
Он попытался прочесть его, но так нервничал, что зрение подводило его. Он не мог сосредоточиться на словах письма. Когда он наконец смог, то не понял их.
Когда понял, то не смог поверить.
Изумленный и ошеломленный, он уставился на своего учителя.
— Это… это, должно быть, какая–то ошибка. Я слишком молод.
— Вот и я так же сказал, — буркнул Теобальд. — Но я оказался в меньшинстве.
Рейстлин перечитал слова, которые, хотя и не были ни в малейшей степени магическими, тем не менее светились ярче тысячи солнц:
«Начинающий маг Рейстлин Мажере настоящим письмом призывается в Башню Высокого Волшебства в Вайрете, дабы предстать перед Конклавом Магов на седьмой минуте седьмого часа в седьмой день седьмого месяца. В означенное время в означенном месте вышепоименованный маг будет испытан превосходящими его по рангу на предмет включения в ряды обладающих даром трех богов, Солинари, Лунитари и Нуитари.
Приглашение пройти Испытание — высокая честь, честь, которую оказывают немногим, и к которой надлежит относиться с подобающей серьезностью. Ты можешь сообщить об оказываемой тебе чести членам своей семьи, но никому более. Нарушение этого обязательства может быть расценено как недостойность права пройти Испытание.
Ты должен взять с собой свою колдовскую книгу и собранные тобой компоненты для заклинаний. Твои одежды должны быть того же цвета, что и одежды твоего покровителя. Цвет одежд, которые ты будешь носить позже, когда и если ты приступишь к дальнейшему обучению — т. е. твоя преданность одному из трех богов — будет определен во время Испытания. Ты не можешь брать с собой ни оружие, ни какие–либо магические артефакты. Необходимые магические артефакты будут даны тебе во время Испытания для того, чтобы оценить твои умения владеть подобными предметами.
В случае неудачного, т.е. смертельного исхода Испытания, все личное имущество будет возвращено твоей семье.
Ты можешь быть сопровожден к Башне, но твой сопровождающий должен знать, что ему или ей будет запрещен вход в охраняющий Башню Лес. Любая попытка сопровождающего войти может стать причиной самого печального исхода. Мы не несем никакой ответственности».
Последнее предложение было написано, а затем перечеркнуто, как будто пишущий передумал. Дальше было написано:
«Исключение из этого правила делается для Карамона Мажере, брата–близнеца вышепоименованного испытуемого. Присутствие Карамона Мажере на испытание его брата в высшей степени приветствуется. Ему будет позволен вход в Охраняющий Лес. Его безопасность будет обеспечена, по крайней мере на время нахождения его в лесу».
Рейстлин отпустил свиток, позволив ему упасть на его колени и свернуться самому. У него не было сил держать его в руках. Приглашение пройти Испытание в таком юном возрасте, означавшее то, что его считают способным пройти его даже при его статусе новичка, было невероятно высокой честью. На него нахлынуло счастье, счастье и гордость.
Разумеется, там было предостережение, «В случае неудачного, т.е. смертельного исхода». Позже ночью, когда он будет лежать без сна, не способен заснуть из–за возбуждения и волнения, это предостережение будет стоять перед ним, как костлявая рука, тянущаяся к нему, чтобы стащить вниз. Но сейчас Рейстлин был уверен в себе, горд своими достижениями и тем, что эти достижения произвели впечатление на членов Конклава, и не испытывал ни страха, ни сомнений.
— Благодарю вас, наставник, — начал он, когда овладел голосом.
— Не благодари меня, — сказал Теобальд, поднимаясь. — Возможно, я посылаю тебя навстречу судьбе. А мне не хочется, чтобы твоя смерть была на моей совести. Я так и сказал Пар–Салиану. У него записано, что я возражал против всего этого безумия.
Рейстлин проводил гостя к двери.
— Мне жаль, что вы не верите в меня, Мастер.
Теобальд отмахнулся:
— Обращайся ко мне с любыми вопросами по своим книгам.
— Я так и сделаю, Мастер, — сказал Рейстлин, поклявшись про себя, что сперва увидит Теобальда в Бездне. — Спасибо.
Когда наставник удалился, и дверь за ним была закрыта, пришла очередь Рейстлина носиться по дому. Обезумев от радости, он подобрал юбки своих одежд и выполнил несколько фигур танца, которому Карамон уже несколько лет безуспешно учил его.
Карамон, вошедший как раз в этот момент, стоял, с отвисшей челюстью глядя на брата. Его изумление десятикратно усилилось, когда Рейстлин подбежал к нему, заключил его в объятья и разрыдался.
— Что случилось?
Карамон неправильно понял эмоциональное поведение брата, и его сердце сжалось в ужасе. Он уронил меч, который с грохотом упал на пол, и схватил брата за плечо.
— Рейстлин! В чем дело? Что случилось? Кто умер?
