— По-позвони Эду Ганолезе.
— Эду? Ты просто спятил! У тебя крыша поехала! Ты, должно быть, еще под кайфом. Ведь сейчас, болван, около трех часов ночи!
— По-пожалуйста, Клей! Он захотел бы, чтобы ты по-по-звонил!
— На что ты надеешься? Что Эд может сделать для тебя? Если ты и вправду оставил там свою кепку и повсюду наляпал отпечатки пальцев, тебя уже ищут. Идут по следу. А это опасно и для Эда, и для всех остальных. Эд не сможет сейчас тобой заниматься.
— Ну по-пожалуйста. Клей! Всего лишь позвони ему.
— Почему бы тебе не заявиться к нему самому?
— Он не ве-велел мне приходить к нему. За-запретил. Он не хо-хочет, чтобы же-жена и дети ви-видели меня. Этот его телохрани-нитель вышвырнет меня. А ты мо-можешь по-позвонить ему и рас-рассказать, что случилось.
— Но почему я должен это делать?
— Про-просто послушай, что он ска-скажет! Клей, ну пожалуйста!
Вообще-то я догадывался, да что там — знал, что скажет Эд. Если кто-то вырыл Билли-Билли яму, он проделал все мастерски. Не так легко убедительно, чтобы комар носа не подточил, подстроить обвинение в убийстве. А с таким типом, как Билли-Билли Кэнтел, не стоило, мне казалось, так выкладываться.
Разумеется, вовсе не значит, что Эд велит мне дать копам возможность отловить Билли-Билли. Вовсе нет. Ведь Билли-Билли все-таки торговец наркотиками, он член организации. И слишком много знает о бизнесе: и откуда мы получаем товар, и пункты распределения, и имена распространителей. Заткни его в камеру на двадцать четыре часа, и он расколется. Расскажет все и обо всех. Копам нужно лишь пообещать, когда его скрутит, дать ему уколоться.
Словом, у меня было ощущение, что я знаю, как распорядится Эд, когда я сообщу ему о проблеме Билли-Билли. Процедура стандартная. Я устраиваю для Билли-Билли несчастный случай со смертельным исходом и даю возможность полиции найти тело. Представители закона довольны: они закрывают дело — и с глаз долой. И организацию такой исход устраивает, потому что все снова тихо и мирно. Я вдвойне доволен, поскольку могу вернуться к Элле. Довольны все, кроме Билли-Билли, но и ему больше не о чем беспокоиться. Так что, возможно, и он доволен.
Такова отработанная процедура. Понятно, мне не по чину брать ответственность на свой страх и риск.. Тем более Билли-Билли говорил так, будто между ним и Эдом Ганолезе было что-то, мне неизвестное. Не исключено, что он треплется, ничего такого и не было, скорее всего ничего и не было, — ну что, в самом деле, могло связывать Эда Ганолезе и Билли-Билли Кэнтела?
И все же рисковать без надобности не стоило.
— Ну что ж, я позвоню ему, — сказал я и встал. — Не думаю, что он очень уж обрадуется.
— Спа-спасибо, Клей! — Маленькое сморщенное личико расплылось в улыбке. — Я оч-оч-очень это ценю.
— Подожди здесь. Я позвоню из спальни. Если ты попробуешь снять параллельную трубку и сунуть в нее ухо, я услышу. Вернусь и откручу тебе голову.
— Я не-не-не буду подслушивать. Клей. Честно! Ты дол-должен бы лучше меня знать.
— Ладно.
Я вернулся в спальню и виновато улыбнулся Элле.
— Проблемы! — сказал я.
— Надолго?
Она сидела в постели, пушистая подушка за спиной. У нее было лицо, которое прекрасно смотрелось без всякого грима. Сейчас оно так и смотрелось, а еще полные и бледно-розовые губы, большие, глубокие карие глаза, загорелая, теплая кожа. Мягкие волосы, черные как ночь в ярком свете настольной лампы, обрамляли лицо. Тело, едва прикрытое простыней, полное, крепкое и гибкое. Ну никак мне не с руки звонить Эду Ганолезе или беспокоиться о Билли-Билли Кэнтеле. Единственное, чего я непреодолимо хотел, — заползти под простыню и устроиться рядом с ее теплым, зовущим телом...
Я с трудом отвел глаза и присел на край кровати.
— Еще минутку-две, — извинился я. — Мне надо позвонить Эду.
— Хочешь, чтобы я вышла на кухню?
Элла — умная женщина. Хорошо, когда понимают с полуслова. Не знаю, одобряла ли она Эда Ганолезе и мою работу. Но со мной она не говорила о наших делах. Она просто их игнорировала. Точнее, не хотела, чтобы я рассказывал о том, чем занимаюсь, не хотела слышать ничего. Она поняла, что и я не особо горю желанием посвящать ее в мою работу, поэтому всегда старалась держаться на расстоянии, если мне приходилось толковать с кем-либо о делах.
Сейчас подобные мелочи не имели значения. Билли-Билли появился, я позвоню Эду, и он скажет мне, как я должен поступить, а я и сам знаю как, так что с проблемой будет быстро покончено. Поэтому я сказал ей:
— Это не важно. Тебе не обязательно вставать.
— Поторопись же...
— Постараюсь!
Я боялся лишний раз глянуть на нее. Набрал домашний номер Эда и ждал, пока гудок просигналит восемь раз. Ответил Тони Челюсть, телохранитель Эда, и я сказал, кто я и что мне нужно срочно поговорить с Эдом. Он заворчал и шмякнул трубку на стол, или на что там у них можно бросать. Никогда не слышал, чтобы Тони Челюсть произносил что-либо еще, кроме ворчания. Возможно, он и умеет говорить, но у меня не было доказательств.
Ждать пришлось минуты три, и наконец Эд взял трубку.
— Сейчас четвертый час ночи, Клей, — проворчал он. — Так что твое сообщение должно быть важным!
— Я не вполне уверен в этом, — признался я. Затем я передал все, что Билли-Билли рассказал мне, и подчеркнул, что Билли-Билли буквально умолял меня позвонить ему.
— Ничего хорошего, — задумчиво сказал он. — Ты правильно сделал, что позвонил.
— Хотите, чтобы я подстроил ему несчастный случай, Эд?
Элла тихо ахнула за моей спиной, и я на секунду пожалел, что не велел ей уйти на кухню. За те две недели, что Элла жила со мной, мы оба старательно обходили тот факт, что мне иногда — служба есть служба — приходилось устраивать кому-то несчастные случаи.
Моя тревога об Элле длилась лишь мгновение, потому что Эд отозвался на мой вопрос неожиданно резко:
— Нет!
Я какие-то секунды соображал, пытаясь понять, что это значит. А Эд продолжал:
— Вывези его из города. Прямо сейчас. Доставь без приключений к бабушке. Когда вернешься, позвони мне!
— Прямо сейчас, Эд? — Я бросил на Эллу беспомощный взгляд.
— Да, немедленно. Или ты хочешь дождаться, пока до него доберется закон?
— Эд, у меня тут кое-что стоит на огне...
— Погаси огонь, закрой кастрюлю крышкой и отправляйся. Позвони мне, когда вернешься в город!
— Не понимаю, Эд. Билли-Билли такое ничтожество. Он не стоит и пятнадцати центов.
— Скажу тебе кратко. У Билли-Билли есть друзья за океаном. Кто-то, с кем он познакомился еще во время войны, кто-то важный. Билли-Билли понимает, что их нельзя тревожить по пустякам. А мы должны помочь ему выпутаться из этой истории. Учти, тем важным типам не понравится, если они узнают, что мы бросили Билли-Билли на съедение волкам — А мы им не скажем.
— Прекрасная мысль! Только беда в том, что здесь сейчас Джо Пистолет.
— Кто? По-моему, мне не приходилось слышать такого имени.
— Он только что сошел с парохода и привез приветы от всех наших заокеанских друзей. Он надеется — и мы не должны обмануть его надежд, — что нью-йоркское отделение процветает. Он — что-то вроде инспектора.
— А-а! — только и мог я вымолвить.
