голландский язык и направился в этот самый Заандам, где и поселился в небольшом домике у реки. (Позже знаменитый дом посетят Наполеон и царь Александр). Во время посещения зарубежья Петра потрясли не столько сопровождавшие его повсюду толпы зевак, от которых он старался убежать («слишком много людей»), сколь профессиональные навыки иностранцев (голландцев, немцев и т. д.).
Не теряя зря времени, он сразу же принялся за учебу. Как пишет П. Тонгерен в «Секретной миссии царя Петра», благодаря помощи бургомистра Амстердама Н. Витсена царь получил место ученика плотника на судоверфи Ост-Индской компании на острове Остенбюрг. Четыре месяца Петр Первый в центре города участвует в строительстве фрегата «Петр и Павел» (после работы он с удовольствием попробовал в кабачках еневер, пиво и прочие вкусные напитки). Побывал он в литейных цехах, мастерских по изготовлению компасов и парусов, на канатных заводах, маслобойнях и т. д. Встретился он и с Вильгельмом III, штатгальтером Республики и королем Великобритании, а также с известными учеными(изобретателем микроскопа Э. Левенгуком, анатомом Ф. Рюйсом, строителем крепостных сооружений М. ван Кухоорном, изобретателем огнетушителя Я. ван дер Гейденом, известным медиком Х. Бургаве, книгопечатником Тессингом, печатавшим русские книги и импортировавшим их в Россию).
Огромное значение имела встреча с адмиралом Корнелисом Крюйсом, который, после непродолжительных раздумий, выразил готовность взвалить на себя не только руководство строительством российского флота, но и стал его главнокомандующим. По следам адмирала в Россию на десяти нагруженных инструментами, материалами и другими товарами кораблях отправились 640 голландцев (моряки, офицеры, корабельные плотники). Историк прав, называя экспедицию царя Петра Великого как «начальной формой получения технологической помощи». Подтверждением тому стали не только построенный флот, но улицы и каналы Петербурга, спланированные по типу Амстердама. В русский язык вошло немало голландских слов (stuurman – «штурман», kombuis – «камбуз»), а русский морской устав вплоть до XVIII в. официально оставался написан на двух языках (русском и голландском).[113]
Кстати, даже цвета русских морских флагов были заимствованы нами у голландцев (красный, белый и голубой – для торговых судов, и белый с голубым крестом – для военных кораблей). Шведский король Карл XII все возмущался по этому поводу: «Флот московитов вообще не имеет ничего своего, кроме флагов. Мы должны сражаться против голландского флота, ведомого голландскими командирами, управляемого голландскими матросами. Вдобавок нас ещё и обстреливают голландскими пулями из голландских же ружей и пушек».[114]
Сразу же по возвращении в родные пенаты Петр Первый начал усиленно вводить смелые новшества и ремесла, доселе у нас невиданные и неизвестные. Царь быстро сообразил (ибо был умён), что существует прямая взаимосвязь между качеством труда, квалификацией труженика и уровнем технической и научной оснащенности. Поэтому он стал осуществлять ввоз технологий, книг, учебников, картин, наглядных пособий. С 1700 г. у нас в стране был введен и новый календарь. Визит в Голландию, по мнению многих, повлек за собой «эпоху почти полного перерождения России буквально в несколько лет»… И в дальнейшем голландцы примут самое активное участие в судьбах России. Так, предки известного государственного деятеля России графа С. Ю. Витте были голландцами, ещё в давние времена переселившимися в Прибалтику.
Конечно, далеко не все и в тогдашней России однозначно и благодушно воспринимали голландско- немецкие заимствования. Не все и подходило нашим традициям и порядкам. О порой ироничном отношении российского люда к тогдашним реформам царя Петра писал А. К. Толстой:
К сожалению, позитивные страницы далекого прошлого мало известны невеждам, заполнившим ныне «тело» отечественной информационной политики. Иные деятели «культуры», ненавидя всеми фибрами их мелкой душонки Россию, охотнее расскажут и покажут не умные и полезные деяния Петра I, а заострят внимание на сальностях, да на том, что царь со свитой за 2 дня в Антверпене «выкушали» 200 литров вина.
Петр Великий, прорубающий «окно в Европу».
Голландия же, как уже говорилось, славилась в Европе своими мастерами, строителями, зодчими… Поэтому естественно, что и в градостроительстве России (в особенности, Санкт-Петербурга и Москвы) в XVIII в. активное участие приняли нидерландские зодчие и ландшафтные архитекторы. Знаменитые часы на Спасской башне Кремля (символ столицы) сделаны голландцами. Можно сказать, что Голландия выполняла для России как бы роль «классной дамы», следящей за ходом ее обучения. В Санкт-Петербурге было немало мест, подобных Заанстаду (города, где сохранился жилой домик Петра I, место его пребывания). Великий государь приказал, чтобы все предметы обстановки, домашней утвари и костюмы у него на родине были выполнены по голландским образцам, но местными мастерами. Сами голландцы никогда не забывали посещения своей страны «мужицким царем», с подобающей такому случаю торжественностью отметив 300 лет пребывания Петра в Голландии (1997).
О том огромном уважении и пиетете, которым пользовалась голландская культура в России, говорит немало фактов. В середине XVIII в., когда великий царь давно почил, в подмосковной усадьбе Кусково по приказу графа Шереметьева строят Голландский домик. Тогда еще помнили, что сам Петр I любил учиться у голландцев многим ремеслам. В поместьях сановников оставалось к тому времени еще немало голландской мебели и картин. «Для Шереметьева, – пишет историк Б. Бродский, – Голландский домик был олицетворением Голландии, в которую можно было попасть не по волнам Балтики, а по глади Большого кусковского пруда. Это было предместье Амстердама или Утрехта, чудом перенесенное в Подмосковье. Полнота иллюзии довершалась пейзажем, открывавшимся из окон и выглядевшим действительно по- голландски».[116] Известно и о наличии связей между нашими династиями (говорят, что в жилах нынешней королевы Нидерландов течет русская кровь).
У голландцев позже появится «свой Петр»… Им по праву считают короля Вильгельма I, правившего с 1813-го по 1840 год. Простой народ стал называть его в просторечии «техническим королем», «королем- торговцем» (два эти понятия близки). Фигура короля, право слово, заслужила того, чтобы остановиться на ней подробнее. Уместно показать его роль на примере соотношения факторов могущества, свободы, демократии и процветания.
В XVI–XVII вв. в Голландии восторжествовали антироялистские настроения. Прервались связи с германской и испанскими династиями. Голландцам неплохо жилось и без штатгальтера (1650–1672). Вильгельм III был молод. Верхушка знати страны предпочитала управлять за его спиной. Во главе страны тогда стоял «великий пенсионарий» Ян де Витт (1653–1672), наиболее открыто выражавший интересы буржуазии. Вильгельма, как сына полка, взяли на воспитание, дав прозвище «ребенок государства». Все шло прекрасно. Богачи становились богаче. Соединенные Провинции, казалось, переживали пору расцвета. Простой люд «не возникал» и не думал о будущем. Повсюду царили свобода и веротерпимость. «Золотой век» да и только! Но соперники, почувствовав слабинку, стали наступать на позиции голландских купцов. Парламент Англии принял Навигационный акт (1651), фактически установивший гегемонию британцев на море. Идеи выдающегося Гуго Гроция, изложенные им в трактате «О свободном море», были откровенно проигнорированы, хотя тот не раз говорил: «Море никому не принадлежит и должно быть полностью свободно для мореплавания».
Каков же результат? Чего добились Нидерланды в результате такой близорукой политики? Уповая на демократию и право, они презрели национальные интересы и отдали инициативу в руки соперников. Англия и Франция, встав на путь протекционизма (защиты своей промышленности и торговли от конкурентов), тут же решительно вырвались вперед. Голландцы, не уловив тревожного симптома слабости «империи», не смогли собрать волю в кулак, потерпели ряд поражений на море, потеряли важные колонии (1780).
Итогом противоречий стали четыре острейшие англо-голландские войны. Раздобревших и расслабившихся голландцев побили конкуренты. Страну охватил голод. Свинцово-гробовой крышкой давили экономическая депрессия и безработица. В стране спонтанно возникли группы патриотов, требуя поставить эгоистов-буржуа под жесткий контроль, дав больше свободы народу и, главное, ускорить подъём экономики. Однако то, что было ранее упущено, вернуть оказалось непросто.
И все же кризис был преодолен. Голландцы мобилизовали все ресурсы страны, не позволяя алчным
