привело к серьезным изменениям в балансе мировых сил, значительно ускорило процесс становления единого мирового пространства. В то же время для коренных народов Америки белая колонизация стала нелегким испытанием, в ряде случаев ужасной трагедией. Можно ли утверждать, что Колумб, выпустив на волю джина испанской конкисты, тем самым вольно или невольно «удлинил цепь, сковывающую человечество» (Гейне)?
Обратимся к фактам истории. Во время первой встречи (12 октября 1492 г.) испанцев с коренным населением первого увиденного ими острова Колумб (Кристобаль Колон) отмечал простодушие и благородство «индейцев» таино. Он был уверен, что находится у побережья Индии. Индейцы ходили нагими, в чем мать родила. Всем им было не более 30 лет. Они еще не знали ни железа, ни денег. «Они приглашали нас разделить с ними все, что у них было, и высказывали нам столько любви, словно хотели отдать свое сердце», – писал Колумб в своем дневнике. Отношение туземцев к пришельцам настолько выпадало из типичного характера поведения «цивилизованных народов», находящихся в перманентном состоянии войны, распри, схватки, ненависти и зависти, что иные сразу же дали порядку аборигенов наименование «золотого века». «Они живут словно в том золотом мире, о котором так много говорили древние писатели, когда люди существовали просто и целомудренно, без насильственных законов, без распрей, судей и судов, следуя лишь зову природы», – писал Педро Мартир де Англерия, первый историк Нового Света, автор ставших в дальнейшем знаменитыми «Декад». Такова была эта встреча представителей двух полушарий – Западного и Восточного.[120]
Для определения истины необходим взвешенный и более системный анализ всего того, что было сделано испанцами в Америке. В преддверии 500-летнего юбилея «открытия Америки» генуэзцем Колумбом усилились споры вокруг этого события. Некоторые выступили против якобы разрушительного мифа о том, что Латинская Америка была создана при помощи геноцида, направленного против коренного населения Америки (разрушительного «для правды и для расовых взаимоотношений»). А многие историки называли такого рода утверждения и вовсе опасной ложью. Конечно же, и мы против одностороннего взгляда на столь неоднозначные и сложные процессы. Поэтому и обращаем ваше внимание на статью «В защиту Колумба» в английском журнале «Экономист» («The Economist») (от 21 декабря 1991—3 января 1992 г.).
Приводимые в ней аргументы носят апологетичный характер и внешне не лишены подобия справедливости. Авторы оспаривают то, что покорение Америки было актом геноцида, говоря, что политикой испанской короны было всемерное сохранение коренного населения Нового Света. Это диктовалось не просто филантропическими, но очевидными экономическими соображениями. Интересы колоний зависели от труда индейцев. Эта политика включала и обуздание жадности тех колонистов, которые были менее великодушны. Самому Колумбу принадлежат слова, что его главным долгом было «заботиться об индейцах и не позволять, чтобы им причинялся ущерб и вред». Законодательство ни одной из колониальных держав не предусматривало такой широкой защиты прав туземного населения, как у Испании. О фактах жестокости и зверства историки знают из-за пристрастия Испании 16 века к справедливости. Эти факты осуждались общественной моралью и фиксировались в судебных решениях. В статье пытаются доказать, что Америка была покорена не огнем и мечом, а с помощью культурного шока. Гибель миллионов обитателей Америки вызвана тем якобы, что имунная система их была поражена чуждыми, фатальными болезнями. Кто же прав в этом споре? Где истина?
Наступление Нового времени вовсе не означало торжества разума. Зачем вводить читателя в заблуждение относительно сути западной системы. Просто люди, вышедшие из «пещер и могил» средневековья, обрели свободу для накопления и грабежа.
Эта же картина видна повсюду в Европе и мире. Колумб точно так же мечтал о богатстве, золоте, валяющемся под ногами, о власти, о том, что когда-либо станет наместником короля в далеких и волшебных странах, что ему за его подвиги пожалуют титул «великого адмирала» Западного океана. Мы увидим, как он в дальнейшем торгуется, словно Шейлок, настаивает на все новых и новых привилегиях себе и своему семейству. Хотя Колумб вроде и заявлял, что ему не нужны почести и прибыли, он сразу же после своего возвращения в Кастилию (1504) занялся выбиванием денег у казны: сыну рекомендует добиваться, чтобы их высочества выполнили то, что ему обещали в соглашении и в патенте. Адмирал желал заполучить 60 тыс. песо (четверть тонны чистого золота), а в дальнейшем надеялся иметь не меньше 10 млн. мараведи в год (100 кг. золота). Такие огромные доходы получали в Кастилии лишь богатейшие магнаты. Образ Колумба, как «светлого жениха», выписанный поэтом Н.Гумилевым, вряд ли подходит. Скорее его воспримем как «легенду», выдуманную трубадурами Запада:
Не видевшие прежде таких существ туземцы восприняли пришельцев как посланцев бога. Завоеватели внешне выглядели, как «высшая раса». Б. Диас так описал главнокомандующего Кортеса (тому было 34 года): «Что же касается внешности Кортеса, то он был привлекательным, статным и сильным. Лицо его имело пепельно-серый оттенок; оно было бы красивее, будь немного длиннее. Выражение лица едва ли свидетельствовало о веселом нраве. Его взгляд был большей частью серьезным, но он мог, когда хотел, придавать своим глазам большую любезность. Он был хорошим наездником, искусным в обращении с любым оружием, в сражении как в пешем, так и в конном строю и, что самое главное, он обладал мужеством, которое не останавливалось ни перед чем. Если Кортесом овладевала идея, то его уже невозможно было заставить отказаться от нее, в особенности в деталях военных». Такой предводитель, сумевший держать в руках испанских рыцарей, только и мог подчинить своей воле и племена индейцев. «Все, как предводители, так и простые солдаты, добровольно отдали бы за него жизнь». «Высшая раса» покажет вскоре туземцам ее истинное лицо.
Опять-таки и Новый Свет нельзя представлять земным раем с идеальной человеческой популяцией, которую злые конкистадоры якобы погубили. Доколумбова Америка, конечно же, менее всего походила на райское место. Тут велись страшные истребительные войны между племенами. Этому сопутствовали акты невероятной жестокости. Освящение главного храма ацтеков предположительно было отмечено жертвой в 80000 человеческих жизней. Глауна Карас, вождь инков, говорят, бросил тела 20000 убитых карангов в озеро Ягуаркоха за несколько лет до прибытия испанцев. Туземцы на Багамских и Больших Антильских островах к моменту встречи с Колумбом были уже порабощены воинствующими племенами соседних карибов. Цари угнетали своих вассалов, хотя порой вынуждены были платить за это немалую цену. Их не только убивали и приносили в жертву при поражениях, но, по давней традиции майя, царь обязан был проводить ритуал кровопускания (из собственных гениталиев и языка). Может это и неплохой пример для иных наших политиков, чья болтовня и распущенность стали притчей во языцах. Да и народ майя считал, что кровь властителя угодна богам. Значительная часть индейцев восприняла христианство. Была ли их менталитету понятна жертва Христа, пострадавшего за людей? Трудно сказать. Но многие приветствовали Колумба как освободителя, говоря: «Приди и посмотри на людей с небес». [122]
Сами майя, ацтеки, инки были далеки от совершенства. Порой они были жестоки, порочны и беспощадны, подвергали пленников страшным пыткам, бросали в колодец живых людей («Колодец жертв»), в том числе принадлежащих им женщин, вместе с драгоценными камнями и златом. Колумб столкнулся на Антильских островах с открытым каннибализмом, а Кортес в Мексике был свидетелем жертвоприношений. Индейцы обожали алкоголь и наркотики. Делали из черепов курильницы. У них бытовал особый взгляд на красоту. Женщины-модницы просверливали зубы, украшая их драгоценностями. В сексуальных отношениях они практиковали содомию, гомосексуализм и т. п. Один из авторов, описывая нравы обитателей Америки, яростно возмущался: «Посмотрите только, как они хвастаются этим грехом… Они делают драгоценности с золотыми рельефами, на которых изображен мужчина, оседлавший другого мужчину в дьявольском и грязном акте содомии». Все эти пороки были особенно распространены среди элит. Бальбоа в 1513 г. отмечал, что гомосексуальность распространена среди верхушки общества и еще не достигла простого народа. Тогда же он бросил около сорока преступников (некоторые входили в ближний круг вождя племени квареква в Панаме) на растерзание псам. Разумеется, все эти жуткие сцены щокируют. Но разве и в конце XX в., 500 лет спустя, в Европе, Америке, Азии или России мы не видим схожих случаев гомосексуализма
