Такой участок могут преодолеть незамеченными только человек пять-шесть. Но когда побегут, потопают с криками человек четыреста, то только слепой не заметит. И в воронках не спрятаться, не укрыться. Не здорово все это, не здорово.
Часть бойцов не захочет бежать, испугается, вот тогда и придется их пинками вытаскивать. Кстати, а бронежилета у меня нет. Надо позаботиться о нем. Я обратился к Сереге:
— Замполит, ты должен или нет заботиться о личном составе?
— Что тебе надо, прохиндей? — Серега насторожился.
— Как что! Бронежилет мне надо. Где взять?
— Дуракам везет. В БМП, на которой мы ехали, у меня под ногами валялся.
— Дырявый, наверное?
— Не проверял. Хоть дырявый, чем вообще без оного.
— Будем вместе держаться?
— Придется.
— Ты, Серега, постоянно обещаешь, что будешь с нами, а в последний момент тебя рядом не оказывается.
— Так получается.
— Ладно, получается. Сам филонишь, наверное.
— Я?! Филоню?!
— А то нет? — мы начали раззадоривать Серегу. Хороший парень и, несмотря на разницу в возрасте, мы считали его своим товарищем.
— Да я… — Сергей начинал злиться, — на Северном, вы помните?!
— Помним, Сергей, помним. Шутим. Не заводись.
— Шутим, Серега, мы. Пойдем лучше «броник» посмотрим. А то снова «голым» наступать не хочется. Пусть и не спасет, зато как-то душу греет, да от шальных осколков убережет.
— От осколков убережет, а от прямой пули — вряд ли.
— Знаю, сами сколько раз пробовали. Из пяти-семи пластин только одна и держит, а остальные — в прах.
Так, обсуждая достоинства одних бронежилетов перед другими, мы подошли к трем БМП, на которых подъехали Сан Саныч и его команда. Серега постучал стволом автомата по броне. Показалась голова бойца. Судя по его помятой физиономии, тот спал.
— Царство Божие проспишь, воин! — приветствовал его Серега. — Там бронежилет валялся в десантном отсеке, я его на броню под зад подкладывал. Чей он?
— Ничей, — боец начинал просыпаться.
— Отдай его капитану. А то на Дворец «голым» пойдет.
— Сейчас, — боец спрыгнул на землю, открыл десантный отсек и, покопавшись, извлек на свет бронежилет.
Он был грязный, засаленный, прожженный в нескольких местах, покрытый бурыми потеками, похожими на кровь. Но, судя по всему, целый.
— Откуда он? — спросил я у солдата.
— Во время штурма Северного перевозили раненого, вот от него и осталось.
— Куда он был ранен?
— В голову. Оттуда и потеки. А так он целый. Грязный, правда, но целый. Я сам пару раз его надевал. Свой где-то потерял. Вот его и таскал, пока кевларовым не разжился, — боец с гордостью достал кевларовый жилет. Судя по покрою — импортный.
— Откуда?
— Трофейный.
— Молодец! — мы с восхищением смотрели на красивую, легкую вещь.
— Попадали?
— Осколки только.
— И как?
— Нормально. Держит.
— А пули?
— Пока бог миловал.
— Говорят, что ребра ломает здорово.
— Не пробовал.
— Махнемся?
— Нет. Вещь трофейная. Лично добыл.
— Молодец. Спасибо и за этот, — я начал пригонять бронежилет по бушлату, Серега и Юра мне помогали.
Не мог приказать бойцу, чтобы он отдал мне свой трофей. Не мог и просто отобрать. Его вещь. Он сам жизнью рисковал, чтобы добыть его. Его гордость. Предмет тихой зависти товарищей. А я буду наглеть. Ни к чему все это.
Надел бронежилет. Сидел он хорошо. Не топорщился, не свисал, не мешал при ходьбе, не стеснял движения. Снова закурили. Странно, от Дворца нас отделяло всего какое-то хлипкое здание Госбанка, но казалось, что не менее тысячи километров.
— Знаете, как на Ханкале называют нас? — спросил Сергей.
— Кого?
— Нас всех. Всю группировку.
— Как?
— Ангелы-истребители. Какой-то печатный штамп, для придания ореола божественности нашей дьявольской миссии.
— Скорее, нас надо называть мудаками-камикадзе.
— Точно.
— Хорошо сказано.
— Летают там еще на катапультах бойцы?
— Летают. Хватает еще идиотов. Садятся в самолет, дергают за рычаг катапульты, срабатывают пороховые ускорители. И все. Один был хитрый, попытался дернуть за рычаг, не садясь в кресло. Руку оторвало.
— Это мы уже слышали неоднократно, а что-нибудь новое было?
— Нет. Новых случаев я не слышал.
— Смотри, нам машут.
— Никак решили наступать. А почему вы, как офицеры штаба, не принимаете никакого участия в разработке операции?
— Какая операция, Сергей?
— Самоубийство одно.
— Никакого планирования. Как в гражданскую все. Вперед и все. Вот и вся операция. Для этого не надо заканчивать академию. Как Гайдар. Захватить в плен побольше врагов. И под лед их. Не читал книгу Солоухина «Соленое озеро»?
— Нет.
— Рекомендую. Почитай, как дедушка бывшего нашего вице-премьера спускал под лед противников. Если крыша не тронется с места, то все в порядке. Ты уже до этого стал сумасшедшим.
— Мне кажется, что после этого пекла, если выберемся, то меня уже ничем не удивить, не испугать.
— Ты прав, наверное. Ну что, пойдем послушаем.
— Пошли.
— Смотри, кто-то на крыше Госбанка установил красный флаг, — я удивился, наверху полоскалось красное полотнище.
— А вы что, не видели?
— Нет. Мы же тебе объясняли, что проспали сутки.
