— Отстань, ду-урак… — выговорила наконец девочка, кашляя от слез и отползая к стене. — Все из-за тебя-а! Из-за тебя, придурок, косу отрезали! Радуйся теперь! Хочешь — потанцуй… Издевается еще! — Она снова всхлипнула раза два, прижав к глазам подол черного платьица.
Честное слово, лучше б она этого не делала. Платье в целом было не то чтобы очень уж длинное. Во всяком случае, до колен оно не доходило ни при каких условиях. Вообще говоря, Метанка была одета довольно стильно. Никак не похожа на архетипическую Бабу-Ягу в сарафане. Единственное, что отличало ее от нормальной ведьмы двадцатого столетия, — это полное отсутствие косметики.
— Ну вот, новости: уж и поиздеваться не моги, — сказал я обиженно. — Какие мы ранимые! Если хочешь знать, ты без косы на порядок краше. Волосы лицо закрывают, и веснушек не видно.
— Где ты видел у меня веснушки?! — Ведьма аж подпрыгнула от злости. Решительным движением пальцев она отвела от лица золотую паутину и выставила вперед курносую мордочку: — Ну, покажи хоть одну! Ткни пальцем! За каждую обнаруженную веснушку я согласна выполнить лишнее желание — сверх договора!
И куда вдруг подевались все наши слезы?.. Она даже глаза прикрыла от остервенения — ничего так ресницы, длинные. Заинтересованный в нахождении веснушек, я приблизился… и тут же почувствовал, что сейчас ее поцелую. Но — совершенно неожиданно в поле зрения попала самая что ни на есть натуральная веснушка — прямо на щеке, под глазом. Это было возмутительно.
— Совсем не веснушка, а родинка, — уныло сказала Метанка и снова спрятала физиономию в волосах. — Что б ты понимал в женской красоте… Таким, как ты, надо траншеи рыть, а не страной управлять! Тоже мне — плейбой.
— Плейбой или нет, а лишнее желание я выиграл, — сказал я. — Веснушка нашлась — значит, ты проспорила. В бизнесе я уважаю точность.
— А я — гигиену труда. — Ведьма скривилась в улыбке. — И не намерена лишний раз рисковать с таким грязным подонком, как ты. Можешь не размахивать своими справками: все равно в этих лесах ни один шаман не проверит тебя на СПИД достаточно квалифицированно…
Я вздрогнул. Я вспомнил, что давно хочу спросить ее кое о чем — об очень важном.
— Слушай сюда, нечисть инфантильная. — Я нахмурился. — Скажи мне честно: по-твоему, сейчас какой век на дворе, а? Хочется, наконец, узнать, где я нахожусь: в московском интернате для несовершеннолетних интердевочек или посреди собственной горницы в Стожаровой Хате… Если я в интернате — то почему за окнами не шумит проспект Явлинского? С другой стороны, если я в Стожаровой Хате — то откуда ты знаешь про СПИД?
— А кто это? — спросила ведьма и уселась на кровати по-турецки, предусмотрительно скрестив руки на подоле тесного платьица. — Наверное, кто-нибудь из твоих новых фрэндов?
— Как же ты не знаешь о СПИДе, когда ты первая о нем заикнулась! — не выдержал я. — Абзац, подруга. Предлагаю закончить этот глупый гейм[58]. Я выиграл. Никакого колокола не было. Все это — Диснейленд в духе русского средневековья, а ты — актриса, сексапильная, но не достаточно талантливая для того, чтобы сыграть роль местной Бабы-Яги.
Метанка замерла в своей позе лотоса и даже ресницами перестала моргать.
— Сейчас ты энергично рассказываешь мне, кто организовал весь этот маскарад, а затем объяснишь, как добраться до ближайшего села. Нормального села — с пьяными мужиками и силосной башней, понимаешь? Да! Еще ты дашь мне в долг двести рублей на билет до Москвы, я записываю твой телефончик, и потом…
— Послушай, Славка, — Метанка вдруг улыбнулась как-то грустно, — ты болтаешь уже с полчаса и еще ни разу меня не поцеловал… Нет… — Она остановила мое поползновение легким толчком маленького кулака. — Теперь не надо. Я обиделась.
— Ага, — сказал я радостно. — Тогда я тоже обиделся. Пойду, пожалуй, в сад — играть с моим пояском. Он такой забавный: весь розовый, с кистями… Обожаю на нем узелки затягивать.
— Сволочь ты, понял? Знает ведь, придурок, что мне без пояска не жить, и глумится… Ла-адно… Вот выполню последнее желание, тогда отыграюсь. Узнаешь, как девушек эксплуатировать!
Я вздрогнул от такой наглости.
— Позвольте! То есть как это последнее? Что-то мне изменяет врожденная память! Я гражданин свободной страны и умею считать до четырех. Изначально мне полагалось три желания. Два из них ты уже отработала, это я признаю. Осталось еще третье желание плюс бонус — за веснушку. Итого в сухом остатке: два желания!
— Хам. Хам и подлец. — Метанка уселась на край кровати и безуспешно попыталась заплакать. — Подленькая разбойная тварь. Узурпатор. Ему мало того, что мне отрезали косу… Сначала заставляет жить с этим наглым Рогволодом, а теперь еще придирается к веснушкам!
Я смотрел на нее и умилялся. В подсознании зазвучали первые такты радостного, жизнеутверждающего рок-н-ролла. Я уничтожу этого Рогволода. Девчонка заманит его — она кого угодно заманит. Кроме меня, разумеется. Да. Она знает свое дело. У нее мягкие бледные губы и подвижный язык… Разграбив караван, конкуренты устроят в лесу привал — алыберское вино свалит как минимум половину банды. Разгоряченный Рогволод уединится с Метанкой в зарослях и тут же успешно получит по черепу.
Девчонка по-прежнему хныкала. В вырезе темного платьица смутно вздыхала ее грудь — просто удивительно, как я мог принять эту женщину за несовершеннолетнюю хозяйкину дочку…
— Милое дитя! — сказал я, усаживаясь рядом и с кровью отрывая взгляд от глубокого выреза. — Не плачь, мой ангел. Все мужчины — обманщики. Я обещаю, что женюсь на тебе, когда приеду из командировки. Ребенка назови как хочешь. Я буду писать тебе долгие-долгие письма. Жди меня, и через много лет я вернусь ветхим и больным стариком. Мы заживем счастливо и умрем в один день. Как видишь, у нас все впереди — так что не надо плакать.
— Я не плачу, — хмуро сказала Метанка и убрала мою руку со своего колена. — Я злюсь. Нет, ты скажи мне честно: я очень страшная в этой прическе?
— Да я готов изнасиловать тебя на месте, клянусь честью мундира! Едва сдерживаюсь. Тебе безумно идет светлое каре: ты похожа на высветленную Джоди Фостер. Или нет — на Сандру Буллок! А эти милые веснушки просто пробуждают во мне мужчину…
— У-убью гада! — зашипела Метанка и потянулась руками к моему горлу. Я бодро вскочил на ноги и заверил ее, что пошутил. И как она могла поверить, что мужчину так волнуют какие-то там веснушки…
— Нет, я серьезно: прическа весьма стильная. Уверен, что от «Сити Луке». И дорого взяли?
— Бесплатно обслужили, — криво усмехнулась ведьма и закусила губку. Она уже почти успокоилась и только теребила пальцами тонкие золотые браслетики на левом запястье. — А главное, мастер престижный попался: на все Залесье знаменит. Рогволодом звать. Обожает девочек стричь. Ты, говорит, моя подружка — ну так и коса тебе ни к чему. Будешь, значит, моей навеки. Потому что без косы кто ж тебя еще возьмет? И отрубил.
— То есть как отрубил? — заинтересовался я. — Саморучно, топором?
— Мечом, мой мальчик, — двуручным мечом. Я чуть не погибла от страха. Хорошо еще, что спала и ничего не почувствовала. Проснулась — а косы нету.
— Ага, вот видишь: есть на земле мерзавцы и покруче меня, — сказал я. — Ведь я тебя не бью и морально не насилую.
— А я ценю, — прозрачно улыбнулась ведьма и легко спрыгнула с кровати. Зеленый взгляд блеснул как-то странно, и я почувствовал, как прохладная ладошка легла на плечо. — Я ведь тебя, сволочь такую, почти простила. Потому что ты немножко красивый и страшно умный.
Я вдруг вспомнил, что за последние сорок минут еще ни разу не погладил ее по головке. Или по спине… Но — Метанка уже исчезла и вскоре очутилась на подоконнике. Честное слово, она забывает, что носит мини!
— Ну ладно, мой мальчик, давай приблизимся к бизнесу, — деловито сказала она, поправив прическу и медленно закладывая ногу на ногу (я замер). — Нужно обсудить детали операции. Итак, после битвы — во время дележа добычи — я должна увлечь Рогволода в заранее обусловленный кустарник. Правее устья Сольцы — там, где ягодник у расщепленного дуба. Тихое такое местечко — я помню, мы там с сестрами по вечерам песни распевали — весной в половодье… Так вот, ровно в одиннадцать вечера мы должны быть на месте — и тогда твои бандиты храбро нападут на безоружного княжича, и потом…
