следственные связи остаются за кадром. Иногда они, эти «допущенные», считывая информацию автоматически, путаются в омонимах, просто похожих по звучанию словах. Так, вместо «река» у предсказателя может возникнуть «рука»... Но будет большой ошибкой уподоблять язык компьютеру буквально. И дело здесь вот в чём. Начнём с экскурса в продвинутую лингвистику. Польской исследовательницей языка Анной Вежбицкой был весьма удачно разработан универсальный «Естественный Семантический Метаязык» (ЕСМ), применимый к самым разным областям семантики: от описания значения частей речи или синтаксических конструкций до толкования евангельских притч и характеристики свойств того или иного культурного сценария поведения. Это как раз и доказывает, что единство лингвистической семантики определяется, в первую очередь, не единством предмета изучения, а единым инструментом анализа. Этот инструментарий примерно таков: рабочим «телом» являются элементарные смыслы, из которых складываются значения всех слов естественных языков мира. В нашем тексте это реликтовые коды языка. Иными словами, значение любой языковой единицы может быть представлено как некая комбинация неразложимых элементарных смыслов. Для вербализации этих смыслов в языке должны использоваться достаточно простые слова, понятные всем без дополнительных разъяснений. То есть реликтовые коды должны быть самопонятны, неразложимы и универсальны. Но что же такое сам язык? Это инструмент для передачи значения. И это его главная функция. Исследовать язык без изучения смысла слов, это всё равно что пытаться познать вкус пирога не пробуя его, а лишь обсуждая, на какой тарелке он лежит и какого он размера. Или изучать мозг человека с точки зрения анатомии, и ни слова не говоря о мыслительной функции мозга. Но, как ни странно, в последнее время именно к такому методу прибегают всё чаще исследователи языка! Значению слова отводится (если отводится вообще!) лишь маргинальное место. И это тема для историков лингвистики. Идеи, концепты, мысли как бы изгоняются из языка – его основной и единственной функцией является лишь коммуникационная, то есть то, что легко алгоритмизируется и удобно для использовании в предельно компьютеризованном мире. Но что есть само значение языковой формы? Как оно понимается и определяется? Как ситуация, в которой говорящий её произносит, и как реакция, которую она вызывает у слушателя. Однако сейчас всё активнее акцент перемещается от значения к информации, от создания значения к обработке информации. Но это глубоко различные вещи: информация индифферентна к значению!! А это неизбежно ведёт к утрате общего смысла языковых форм. Отныне слово может означать что угодно. Но это чревато трагическими последствиями для человека – он сам может легко превратиться в «чёрт-те что», и даже сбоку бантик не поможет! Итак, анализируем текст. Известная фраза: «Блаженны кроткие, ибо им будет дарованаземля», приобретает совсем иной смысл, если корень слова «кроткие» напишем по-арабски – получится «пахарь». И тут всё встает на свои места: «землю – крестьянам»... Что, конечно, не ставит запрет трактовать эту фразу и иными способами – традиционно. Как действительно правильно, знает лишь Бог. Теперь обратимся к фразе: «Блаженны нищие духом, ибо им будет даровано царствие небесное». Написанные по-арабски «нищие» тут же превращаются в «подвижников». Понятно теперь: «Подвижникам (бескорыстным рыцарям веры) – царство небесное». А можно и не смотреть ни в какие словари, а вспомнить, что звука «Щ» вообще не было в русском языке в те древние времена, так что это, скорее всего, никакие не «нищие духом», а «наши (е) духом», и если это говорит Господь, то совершенно ясно, кого он имеет в виду; собственно, получаем то же, что дает и арабский вариант. Можно, конечно, сказать, что это простые совпадения, а их действительно бывает немало – возьмите словарь омонимов... Но мы уже как бы определились с этим вопросом. Однако всё же весьма небезынтересно было бы независимо проанализировать все священные тексты, для которых нет (!!!!!!) ни одного подлинника – первичного текста на языке оригинала, и никто наверняка не скажет, с какого именно был сделан первый перевод. Иногда же при чтении современного текста, не очень понятных его мест, приходит в голову странная мысль – а не с русского ли на русский переводили – посредством ряда промежуточных переводов?) Да, неточности толкования и подмена понятий путем введения в текст (по ошибке хотя бы) омонимов, что вполне допустимо, если предположить, что эти тексты многократно переводились «взад-назад», пока никем толком не исследованы или просто не дошли до нас. Попробуйте, собрав команду из пяти хотя бы человек, силами этих разных людей, сидящих обязательно в разных комнатах и без телефонов, перевести пятикратно какой-нибудь более-менее отвлеченный текст: с русского на английский, потом этот перевод – на французский, далее с него – на немецкий, потом на испанский, и опять – на русский. Получите совершенно другую историю, которая даже близко не будет напоминать вам первоисточник. А если взять более удаленные языки и эпохи? Рискнем теперь заглянуть и в Коран критическим оком. Поверим Вашкевичу и согласимся, что: в одной из сур Мухаммад говорит словами Господа: «Бог не стесняется приводить примером комара или что выше». Что такое «выше» – предмет почти 14-векового спора. Можно, конечно, так построить фразу, и так обустроить контекст, что всё обретет свой понятный, бесспорный высокий смысл. Но мы не будем мудрствовать, и посмотрим на проблему обывательски просто. Господь, конечно, глупостей ни при каких обстоятельствах говорить не станет. Прочтем это арабское слово по-русски, как и предлагает Вашкевич. Слово «выше» (фаук) – по-русски скорее всего «паук», т. к. («п» нет в арабском языке, так, возможно, патер стал фатером) именно паук и приводится в суре под названием «Паук», где говорится, что язычники, поклоняясь идолам, уподобляются пауку, который строит свой дом их паутины, но жилище это эфемерно. Так что в случае путаницы и тёмного смысла слов можно поискать похожие слова в арабском (или наоборот – в русском) – первичный смысл может чудесным образом и проясниться. Очень похоже, что переводчик текста, не зная какого-то слова, просто оставлял его в тексте на языке источника. Путаница возникала уже при последующих переводах, когда это иностранное слово читали как местное. Так «паук» превратился в слово «выше». Однако замечу здесь кстати – разглядывая многие тексты, выдаваемые за древние, я не раз ловила себя на мысли, что это, зачастую, искусственно (причем позднее) и не раз – усложненный текст, бывший, вполне возможно, ранее неким простым, даже не притчевым изложением некой конкретной ситуации. А как из конкретного поступка может родиться легенда, повторяю, мы знаем – был бы соответствующий социальный заказ. Нет, пожалуй, ни одного нормального человека, который бы не преклонялся перед подвигом Зои Космодемьянской – и она законно наша национальная героиня. Но в соседней с Петрищево деревней произошла точно такая же история ровно в те же дни – и никто, кроме близких и особо интересующися об этом сейчас даже не знает... Так и вот, весьма интересно подвергнуть ревизии мифы народов мира тем же методом, исследуя, в частности, имена героев. Имя – это очень и очень серьёзно. Аналогично мифическим героям, обычными людьми, в определенном смысле, также управляют их имена. Герои мифов совершают то, что записано в программе имени. Или наоборот? Героев мифов называют авторы, описывающие их подвиги, именем их дел? Так что исследование смысла имён может быть очень и очень захватывающим делом. Ну а животные? И о них поговорим подробно, но – позже. Понимают ли они системный язык мозга? Что они нам говорят жестами? Пока лишь заметим: да, понимают язык человека и даже знают анатомию человека – где и что у него внутри. Если проголодавшемуся коту надо утром срочно разбудить не в меру разоспавшегося хозяина, а тот ещё и на спине лежит по неосторожности, то умный кот знает, куда прыгнуть – прямо на живот спланирует с какого-нибудь шкафа. Язык жестов животных чрезвычайно разнообразен и богат ассоциациями – но языковые коды те же, что и у человека. Однако об этом – тоже потом.
Утверждение: Подсознание управляется скрытыми значениями слов и символов системного языка мозга, а сознание – обычным словом. Думаете, почему разгораются такие жаркие баталии по поводу сноса памятников, названий улиц, флагов, вообще государственной и всякой другой символики?) Вот потому же – эти символы и есть скрытые сигналы извне нашему подсознанию. Вывесили в качестве государственного стяга триколор – Андреевский флаг торгового флота (сразу поясню для стукачей – это не попытка оскорбить или осквернить государственную символику, а как раз наоборот: попытка понять причину именного такого смыслового насыщения важнейшего государственного символа), так и встала вся страна (ну полстраны) за прилавок или взяла в руки сумки и торгует себе с упоением, и дела до иного нет, заводик так какой-никакой построить, электростанцию... Но мы отвлеклись, однако. Перейдём же к анализу как будто бессмысленных выражений. Слово «абракадабра» – это типичная бессмыслица. В средние века повторением этого бессмысленного будто бы слова лечили лихорадку. Обратимся к арабскому: получим «врачевал он, врачевал»... (бра = вра = врач, варвары = берберы = врачеватели). Смысл очевиден. А теперь обратимся к таким вот непонятным идиомам: «Лапшу на уши вешать». По-арабски (по Вашкевичу), «лф йши на уйши вша
